SCI Библиотека

Цель. Обосновать наличие в структуре метатеоретического знания науки такого существенного элемента, как философские основания науки. Показать необходимость их соответствия реальному содержанию науки в её историческом развитии. Реконструировать философские основания трёх последних этапов её развития: классической, неклассической и постнеклассической науки.

Процедура и методы. Сравнительный анализ философских оснований классической, неклассической и постнеклассической науки.

Результаты. Доказаны изменчивость философских оснований науки в процессе её развития и их соответствие реальному содержанию науки.

Теоретическая и/или практическая значимость. Обоснованы плюралистический характер философских оснований и необходимость их привязки к реальному содержанию науки.

В статье продолжается поиск этимологий топонимов, подтверждаемых географическими реалиями [Соболев 2020]. Предмет рассмотрения — субстратные потамонимы Юго-Восточного Обонежья, оканчивающиеся на -ега и -ой / -ей, которые восходят к прибалтийско-финским (в данном случае — вепсским и карельским) оригиналам на -jogi ‘река’ и -oja ‘ручей’. Сочетание микрорегионального и общерегионального подходов позволило выявить территории, на которых, судя по субстратной микротопонимии, имелось значительное прибалтийско-финское население (бассейн Пинеги и Мезени), а также пути его ранних миграций.

Цель. Становление любой науки представляет собой непростой, часто тернистый путь, начиная с её официального признания как на государственном уровне, так и в среде академического сообщества, завершая определением её предметного поля, а также выработки специальной методологии исследования. Ещё труднее происходит становление теологии как науки, предметное поле которой очертить довольно непросто, т. к. её объект выходит далеко за рамки рационального осмысления, а методы познания Предельного зачастую переступают демаркационную черту научного и метафизического. Одним из путей конвергенции секулярного и сакрального, на наш взгляд, является возможность включения основных компонентов «Принципа гибкости методологической рациональности», предложенного Паулем Тиллихом в трёхтомнике «Систематическая теология», в научное поле теологии, что позволит разрешить не только вопросы научности / ненаучности теологии, но также преодолеть разногласия внутри теологического сообщества, наблюдаемые между «богословствующими философами» и «высокообразованными проповедниками».

Процедура и методы. На основании анализа «Принципа методологической рациональности» предпринята попытка выделить и систематизировать показатели гибкости методологической рациональности, представленные нами двумя группами, выделенными на основании их смысловой направленности.

Результаты. К первой группе отнесены показатели, касающиеся роли и места разума в теологии и его специфических черт, среди которых выделяются: наличие разных уровней сознания, в т. ч. ступеней интериорности, высшая из которых указывает на возможность достижения теологом его мета-уровня; нескольких типов разума – формального (технического), участвующего в построении теологических систем и онтологического (экстатического) разума, присущего вере и имеющего особое измерение глубины – основания разума, благодаря которому возможен союз когнитивного и эстетического, балансирование между божественным экстазом и демонической одержимостью, а также достижение осознания диалектического единства «основание» разума и его «бездны», являющих собой собственно «источник Откровения», к постижению которого и направлена всякая теологическая мысль. Вторая группа показателей выделена на основании анализа концепций П. Тиллиха, Б. Лонергана и Д. В. Шмонина. К данной группе относится представление групп теологов, находящихся в едином теологическом кругу, однако выполняющих несколько отличающиеся функции, что находит отражение как в преобладании того или иного уровня сознания, а также типа разума у представителей каждой из групп, а также типов теологии, первому из которых даровано несение «живого знание о трансцендентном», второму отводится роль сохранения и распространения догматики и ритуалики, третий связан с соотнесением теологических концепций с современными научными знаниями.

Теоретическая и/или практическая значимость. На основании проведённого исследования считаем, что включение «Принципа гибкости методологической рациональности» в теологическое исследование способствует не только разрешению проблемы научности / ненаучности теологического знания, но и снятию некоторых противоречий, наблюдаемых в современном теологическом пространстве.

Введение. Активное развитие цифровых технологий коммуникации существенно расширяет возможности организации совместной работы коллективов из разных городов, стран и даже континентов. Понятие виртуальной или распределенной команды в современной практике управления сегодня становится обыденностью. Одновременно с «виртуализацией» и «гибридизацией» (сочетание очной и дистанционной работы) совместной работы актуализируется проблема управления сплоченностью таких коллективов и команд. Цель статьи - проанализировать работоспособность и эффективность существующих методов и практик сплочения виртуальной команды в цифровой среде и предложить новый метод формирования и поддержания сплоченности виртуальных команд.

Материалы и методы. Для достижения данной цели проанализированы научные публикации, посвященные вопросам формирования и поддержания сплоченности виртуальных команд, выполнено сравнение существующих цифровых методов и практик сплочения по фреймворку ICE, произведен авторский синтез данного материала и дано описание нового комплексного метода формирования и поддержания сплоченности виртуальных команд.

Результаты. Сформулирована авторская трактовка понятия командной сплоченности, обобщены и классифицированы предпосылки командной сплоченности. Научная новизна: проведено сравнение существующих цифровых методов и практик сплочения по фреймворку ICE, систематизированы негативные групповые эффекты командной сплоченности; разработан комплексный метод формирования и поддержания сплоченности виртуальной команды, включающий в себя такие практики, как кооперативные видеоигры, ведение страницы команды и неформальные видеовстречи, профилактика негативных групповых эффектов и учет рабочего графика команды, осуществляемый с помощью специально разработанного чат-бота.

Обсуждение. В теории и практике формирования и поддержания сплоченности виртуальных команд эффект от применения большинства методов еще не исследован в достаточной степени. Предложенный в работе комплексный подход представляется перспективным направлением развития методов сплочения виртуальных команд.

Цель. Выявить роль и место военных технологий в процессе NBIC трансформации общества.

Процедура и методы. В оценке текущего состояния и перспектив развития конвергентных технологий в военном деле использовались междисциплинарный и системный подходы, гипотетикодедуктивный метод.

Результаты. Выдвинута гипотеза, что революция в военном деле (обусловленная стремительным развитием NBIC технологий) и потенциальная гонка вооружений по аналогии с эпохой «холодной войны» приведут к изменению научно-технологических основ современной цивилизации, повлияют на развитие технологий двойного и гражданского назначения и в значительной мере определят облик техносферы второй четверти XXI в. В исследовании обосновано, что по многим основаниям скачок к её новому качественному состоянию уже произошёл, и научному сообществу предстоит дать характеристику технологической реальности, имеющей признаки сингулярности.

Теоретическая и/или практическая значимость. Предложена авторская редакция понятия технологическая сингулярность. Актуализирована проблема гуманности военных технологий с учётом динамики развития новых средств вооружённой борьбы. Сформулированы предложения по нивелированию угроз усиливающейся NBIC конвергенции, в том числе введение единых мировых стандартов проведения социально-гуманитарной экспертизы современных технологий.

Цель. В данной работе раскрывается сущность психофизиологической проблемы с позиции единства материального и идеального в деятельности мозга человека.

Процедура и методы. В процессе исследования использовались теоретический метод научного познания, общефилософский диалектический метод, а также методы абстрагирования, индукции и дедукции, анализа и синтеза, мысленного моделирования материальных и идеальных процессов в деятельности мозга человека.

Результаты. Автором предлагается трёхуровневая модель осознания и отражения действительности, в которой выделяются автоматические неосознаваемые процессы биологического отражения, частично осознаваемые субъективные процессы низшего сознательного и полностью осознаваемые и понимаемые процессы наивысшего сознательного. В деятельности мозга человека, согласно этой модели, выделяются субъективный компонент рефлекторных актов и двойственные переходные материально-идеальные и идеально-материальные процессы, которые рассматриваются как объективная реальность. В исследовании автор связывает материальнофизиологическое действие, сопровождаемое субъективными личностными переживаниями, с идеальным психическим. Приводятся доказательства влияния идеально-материального на телесное. В этой связи приводится идея Й. М. Ринпоче о взаимосвязи ума и тела, анализируются представления физикалиста Д. Чалмерса, связанные с соотношением ментального и телесного, рассматриваются взгляды Д. Деннета на тождество ментального и физического и представления Д. В. Иванова на осознанность ментальных состояний. В работе также оценивается возможность влияния ментальных состояний на телесные процессы и «переход» идеального в материальные двигательные акты. Для доказательства единства материального и идеального в деятельности мозга человека приводится мысленный эксперимент под названием «Мозг вне тела», в котором идеализируется работа мозга вне телесной оболочки. В заключение автор обращает внимание на единство материального и идеального с позиции эволюционного подхода и в то же время подчёркивает отличительную особенность материального процесса от идеального.

Теоретическая и/или практическая значимость. В работе впервые проведено переосмысление психофизиологической проблемы и процесса психического отражения внешнего мира с позиции единства материального и идеального в деятельности человеческого мозга. Предпринята попытка показать истинную сущность и природу психического отражения объектов и явлений внешнего мира на основе системной организации психической деятельности мозга.

В статье анализируются стратегии морфологической адаптации русских глаголов в нанайском и ульчском языках. В двух этих близкородственных языках глаголы, заимствованные из русского, оформляются по-разному. В нанайском языке в качестве основной стратегии используется непрямая вставка русской основы с помощью вербализатора. В ульчском — прямая вставка. Предполагается, что наблюдаемые различия могут быть вызваны двумя факторами. Первый — ареальный: стратегия адаптации глагола, видимо, заимствуется из одного языка в другой. Второй фактор — морфонологический: различия в адаптации глаголов согласуются с различиями в том, насколько отчетливы в языке морфемные границы и насколько для него характерны морфонологические процессы на стыке основы и аффикса.

Цель. Проследить эволюцию и охарактеризовать специфику ведущих технообразов человека, включая образы Homo Computeris, Homo Informaticus и Homo Network.

Процедура и методы. В соответствии с заявленной целью в исследовании получает экспликацию понятие «технообраз», выделяются и характеризуются основные технообразы человека, прослеживается последовательность их возникновения, обосновывается их взаимодополнительность в плане характеристики современного человека и его технологизированного бытия. В исследовании применяются методы анализа и синтеза, компаративный и дескриптивный, исторический и логический методы. Используется прогностический метод для характеристики особенностей технобиоэволюции человека и осознания её потенциальных последствий – позитивных и негативных.

Результаты. В исследовании получает обоснование понятие антропологического «технообраза». Под «технообразами» авторы предлагают понимать новые форматы бытия человека, сложившиеся в результате воздействия на него комплекса инновационных достижений в области современной техники и технологий. Прослеживается эволюция антропологических технообразов, начиная с образа Homo Computeris, включая образ Homo Informaticus и завершаясь образом Homo Network. Указанные технообразы характеризуются в контексте определяющего их типа социума (информационное общество, сетевое общество). Выделяются и анализируются экзистенциальные модели, лежащие в основании технообразов, в том числе модель «Человек / Машина» и «Человек / Сеть». Теоретическая и/или практическая значимость.

Теоретическая значимость исследования связана с экспликацией понятия «технообраз» в антропологическом ключе, а также с выделением и последующей характеристикой ведущих технообразов человека в контексте детерминирующих их процессов компьютеризации, информатизации, сетевизации. Практическая значимость исследования заключается в том, что его положения и выводы могут использоваться для прояснения идентичности человека в технологизированном мире, координации его поведения и деятельности в условиях экспоненциального роста технических инноваций и технологических решений.

В статье представлен сравнительный анализ употребления падежей в двух диахронических разновидностях удэгейского языка: в традиционном удэгейском, не испытавшем влияния доминирующего русского языка, и в современном удэгейском, прошедшем все этапы языкового сдвига: от аттриции до почти полной утраты языка.

Рассматриваются функции падежей в традиционном варианте удэгейского. Особое внимание уделяется разграничению значений падежей, близких по значению. Анализируется употребление падежей в современных вариантах удэгейского языка. Показано, что употребление падежей в современном удэгейском во многом копирует употребление падежей в русском языке.

В статье анализируются особенности употребления субъектных местоимений в ингерманландском финском языке на материале устных нарративов и художественных текстов. Согласно полученным данным, ингерманландский финский язык в большинстве случаев использует модель с эксплицитно выраженным субъектным местоимением. Однако в устных нарративах носители обычно эксплицируют местоимения 1-го и 2-го лица (возможно, в связи с использованием более длинных предикаций, а также за счет общей прагматики ситуации), которые в художественной прозе преимущественно опускаются.