Научный архив: статьи

В данной статье анализируется стратегия информационного распространения агентства Синьхуа в освещении 75-летия установления дипломатических отношений между Китаем и Россией. Особое внимание уделяется использованию новой медиаматрицы, включающей координированное взаимодействие официального сайта Синьхуа, а также платформ Weibo, WeChat и Douyin. Исследование рассматривает, как через многоплатформенное распространение Синьхуа формирует целенаправленный медиадискурс, обеспечивая синхронность подачи информации и адаптацию контента под разные сегменты аудитории. В центре внимания находятся ключевые тематические акценты публикаций, включая взаимодействие лидеров двух стран, стратегическое сотрудничество и его влияние на международную арену. Работа направлена на выявление эффективности медиаматрицы Синьхуа и потенциальных проблем её реализации, таких как фрагментация контента, однообразие тематики и недостаточная интеграция между платформами. В исследовании применяется контент-анализ, включая частотный анализ слов и анализ совместного употребления, для изучения особенностей функционирования медиаматрицы Синьхуа. Эмпирическая база включает публикации с официального сайта агентства и его аккаунтов в Douyin, WeChat и Weibo за период январь-ноябрь 2024 года. Научная новизна исследования заключается в комплексном анализе новой медиаматрицы Синьхуа и её роли в освещении 75-летия установления дипломатических отношений между Китаем и Россией. Исследование демонстрирует, что медиаматрица способствует расширению охвата аудитории, обеспечивая синхронное распространение информации и адаптацию контента под особенности различных цифровых платформ. Частотный анализ показал, что в публикациях доминируют темы «сотрудничество», «развитие» и «стратегия», а анализ совместного употребления выявил, что ключевыми акцентами стали взаимодействие лидеров стран и их вклад в формирование двусторонней повестки. Результаты показывают, что медиаматрица Синьхуа эффективно противостоит раздробленности информационного пространства, однако требует улучшения механизмов взаимодействия платформ и интеграции контента. Для дальнейшего повышения глубины освещения необходимо внедрение многомерного аналитического подхода, что позволит создать более целостную информационную стратегию в рамках многоплатформенного медиапространства. Настоящее исследование не только расширяет теоретическое осмысление медиаматриц, но и предлагает практические рекомендации для ведущих СМИ в цифровую эпоху.

В статье обсуждается концепция «Новых гуманитарных наук», анализируется ограниченность традиционной системы подготовки специалистов с высшим образованием, рассматривается проблема создания системы подготовки одаренных специалистов в китайском вузе в контексте развития «новых гуманитарных наук». В наши дни требуются студенты-выпускники, имеющие междисциплинарные знания, инновационное мышление и практические навыки. Подготовка таких кадров осуществляется посредством реформирования образования, предполагающего регулирование и обновление учебных программ, внедрение инновационных методов и технологий в процесс обучения, реализацию интегрированной модели «промышленность - университет - исследования» в организации учебного процесса, формирование команды преподавателей, а также оптимизацию структуры и содержания подготовки специалистов. В статье также обосновывается важность подготовки высококвалифицированных специалистов международного уровня для развития экономики и общества Китая. Авторы приходят к выводу о необходимости параллельного воплощения ряда мер, рассматриваемых в статье, а также о значимости адаптивного характера формируемой системы высшего образования.

По мере укрепления статуса Китая в качестве глобальной державы западные страны принимали и продолжают принимать множественные меры, направленные на сдерживание роста влияния КНР в регионе и мире. Данные условия требуют от Китая постоянного совершенствования стратегий внешней политики. Так, создание аналитических центров становится одним из ключевых инструментов, которыми оперирует публичная дипломатия КНР XXI века. Объектом данного исследования являются китайские аналитические центры. Предметом исследования является публичная дипломатия Китая. Особое внимание автор уделяет значению аналитических институтов в рамках реализации инициативы «Пояс и путь», а также их роли в борьбе со стигматизацией Китая в мире во время и после пандемии COVID-19. Также рассматривается и вклад “мозговых центров” в организацию различных международных мероприятий. Целью данного исследования является анализ той роли, которую аналитические центры играют в реализации «мягкой силы» современного Китая. Для достижения этой цели использовался хронологический метод, позволяющий выявить эволюцию роли «мозговых центров» КНР в публичной дипломатии страны. Основными выводами, к которым приходит автор, являются: государственная значимость аналитических центров в Китае постепенно возрастает уже в 2010-х гг., при этом в 2020-х подобная тенденция не только сохраняется, но и усиливается. После пандемии COVID-19 для Китая особенную важность приобретает задача формирования и регулирования международного имиджа страны. Аналитические центры сегодня являются ключевым звеном в процессе реализации этой комплексной задачи. Также их деятельность способствует обеспечению более слаженного регионального сотрудничества со странами-партнерами Китая. Научная новизна данного исследования заключается в рассмотрении изменения роли китайских аналитических институтов под влиянием инициативы «Пояс и путь», в рамках борьбы с последствиями пандемии COVID-19 и в процессе укрепления дружественных связей со странами-партнерами КНР, а также в выдвижении гипотезы о будущем данных центров в рамках страны.

Опираясь на базовые положения науки международного частного права, анализ правоприменительной практики и нормы Договора о правовой помощи по гражданским и уголовным делам, заключенного между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой, автор анализирует особенности признания и приведения в исполнение в Китае решений, вынесенных российскими судами, а также судами иных иностранных государств. По итогам проведенного анализа делается вывод о постепенном упрощении данной процедуры в Китае, что подтверждается внесением соответствующих изменений в Гражданский процессуальный кодекс Китая, а также принятием разъяснений и руководящих решений Верховным народным судом Китая по данному вопросу. Особое внимание уделено подходу китайских судов к установлению наличия взаимности, которая является единственным основанием для исполнения решения, вынесенного судом государства, с которым у Китая отсутствует международный договор.

Предметом исследования является эволюция политического диалога между Китайской Народной Республикой и государствами Юго-Восточной Азии с точки зрения обеспечения устойчивой региональной безопасности. Объектом анализа выступает комплексное взаимодействие Китая с АСЕАН и отдельными странами региона в формате двусторонних и многосторонних переговоров. Автор подробно рассматривает ключевые этапы трансформации диалога начиная с 1970-х годов по настоящее время, включая период формирования институциональной базы, усиления экономико-политической взаимозависимости, обострения территориальных споров в Южно-Китайском море, а также цифровизации дипломатических механизмов после пандемии COVID-19. Особое внимание уделяется влиянию концепции «сообщества единой судьбы» и инициативы «Пояс и путь» на региональные процессы обеспечения безопасности в Юго-Восточной Азии. Методология основана на теории региональной безопасности Б. Бузана и концепции сложной взаимозависимости Кеохейна и Ная, с применением сравнительно-политического и институционального анализа. Научная новизна исследования заключается в комплексной реконструкции этапов политического диалога КНР с ЮВА в привязке к архитектуре региональной безопасности, что позволяет выявить устойчивые тренды и структурные сдвиги в региональной дипломатии. Установлено, что политический диалог не только адаптировался к меняющейся геополитической среде, но и сам становился фактором, формирующим новые параметры безопасности в регионе. Выявлено, что экономическая взаимозависимость и институциональные механизмы снизили уровень эскалации конфликтов, несмотря на сохраняющиеся вызовы в Южно-Китайском море. Исследование вносит вклад в развитие теоретико-прикладного анализа внешней политики Китая, а также даёт основания для прогностической оценки перспектив регионального сотрудничества в условиях нарастающей конкуренции глобальных акторов в Юго-Восточной Азии.

В настоящей статье речь идет об особенностях применения Венской конвенции о договорах международной купли-продажи 1980 г. в странах БРИКС. Совсем недавно участниками БРИКС стали новые страны. Автор поставил перед собой задачу исследовать этот вопрос в рамках нового состава стран БРИКС.

Получилось проанализировать национальное договорное право некоторых стран БРИКС по вопросам поставки, а именно Египта, России, Китая, Бразилии и других, сопоставить его с Венской конвенцией 1980 г., выявить сходства и различия; изучить различные оговорки к Венской конвенции 1980 г., которые были сделаны рядом стран БРИКС при ратификации данного международного договора, а самое главное — проанализировать специфику регулирования договоров международной купли-продажи, заключаемых контрагентами из разных стран БРИКС, как участников, так и неучастников Венской конвенции 1980 г.

В современном мире дальнейшее социально-экономическое развитие, как уже стало очевидно, связывается с инвестициями в человеческий капитал. Увеличение числа детей и взрослых, охваченных обучением, и улучшение качества образования представляются важнейшими задачами, которые стоят перед специалистами в сфере управления образованием. Любой опыт в данной области представляется важным для оценки и построения обновленной образовательной политики. Китай как быстро развивающееся государство за последние два десятилетия сделал огромный шаг вперед в развитии образования, от дошкольного до послевузовского. Потенциал, накопленный китайскими вузами, позволяет говорить о том, что долгосрочные задачи по совершенствованию системы образования, поставленные руководством страны, будут выполнены. В этой связи важными представляются вопросы, каким образом функционирует управление в высших учебных заведениях и как происходит подготовка кадров для управленческого звена вузов в современном Китае.

Государства-члены ШОС, включающие в себя азиатские и европейские страны, каждая из которых имеет различные культурные корни и уровень развития, образуют сложную сеть взаимоотношений. При изучении взаимодействия государств-членов ШОС типичным примером является Афганская проблема, поскольку государства-члены имеют тесные связи с Афганистаном и все сталкиваются с такими многогранными проблемами, как религия, антитерроризм, беженцы и наркоторговля. Предметом исследования статьи является взаимодействие стран-членов ШОС по Афганистану, анализ моделей взаимодействия и факторов влияния стран-членов на Афганскую проблему с точки зрения теории реляционизма. Цели исследования: Проанализировать механизм взаимодействия государств-членов ШОС, роль продвижения, хеджирования и переосмысления в процессе сотрудничества между государствами-членами; дать теоретические обоснования и политические рекомендации для развития ШОС после расширения организации. Основываясь на теории релятивизма, данная статья анализирует взаимодействие отношений государств-членов ШОС, дает уроки для развития ШОС после расширения и способствует построению Сообщества единой судьбы человечества. В статье используется метод сравнительного анализа для выявления особенностей взаимодействия различных государств-членов по Афганской проблеме. Новизна данной статьи заключается в том, что она анализирует взаимодействие государств-членов международных организаций через призму реляционистской теории, подчеркивая, что идентичность и интересы занимают центральное место во взаимодействии. Несмотря на сложность афганской проблемы, государства-члены ШОС сталкиваются со множеством вызовов, на основе продвижения идентичности и общих интересов формируется многоуровневый и многомерный режим взаимодействия между государствами-членами по афганской проблеме. Идентичность является важной основой взаимодействия между государствами-членами, а общие интересы - основной движущей силой взаимодействия между государствами-членами. Сотрудничество ШОС по Афганской проблеме предполагает следующее: на основе идентичности необходимо регулярно проводить Контактную группу ШОС-Афганистан с целью расширения влияния на Афганистан и поддержания регионального мира и безопасности; решать дилеммы несовпадающих интересов, повышать взаимное доверие и практиковать многосторонность посредством двусторонних или многосторонних способов взаимодействия.

Во многих регионах мира в последние годы наблюдается всё большее нарастание политического и экономического соперничества западных стран с Россией и Китаем. Не стала исключением и Центральная Азия, где объектом межгосударственной конкуренции и политической инструментализации становятся, в частности, инвестиционные потоки и программы содействия международному развитию (СМР). Целью данной статьи является определение того, как ключевые западные доноры воспринимают характер и масштаб инвестиционных политических рисков в регионе и какие инструменты они используют для их митигации. В первом разделе выявлена специфика регионального преломления глобального тренда на усиление позиций незападных стран в структуре финансовых потоков. Автор заключает, что тенденция к перераспределению баланса в пользу незападных государств в Центральной Азии проявляется весьма рельефно, заставляя западные страны адаптировать свою политику в регионе к меняющемуся ландшафту политических рисков. Во втором разделе рассмотрено, как проблема противодействия растущему влиянию России и КНР в Центральной Азии осмысляется в программных документах ведущих стран Запада: США, Германии и Великобритании. Показано, что всех их в данном контексте объединяет стремление обусловить предоставление помощи развитию реализацией мер, направленных на снижение влияния Китая и России на региональные дела. В третьем разделе перечислены практические шаги указанных государств в данной области, направленные в том числе на митигацию политических рисков для их национальных компаний на пространстве Центральной Азии. Автор показывает, что, несмотря на определенные различия, основную митигационную нагрузку во всех трех случаях несут именно «классические» инструменты СМР. К ним относятся в первую очередь программы совершенствования судебно-правовых систем, противодействия коррупции, помощи в улучшении бизнесклимата, а также в переформатировании энергетической инфраструктуры региона в целях ее замыкания на западные страны. По мнению автора, подобная политика западных доноров в сфере СМР, направленная на митигацию рисков, исходящих, в их понимании, от РФ и КНР, хотя и имеет неоднозначные результаты, создает в свою очередь значимые риски для внешнеэкономической деятельности китайских и российских компаний в Центральной Азии. Анализ этих рисков, однако, требует отдельного научно-прикладного исследования.

Каждая новая американская администрация принимает и публикует ряд важных документов, в которых отражены официальные взгляды руководства страны на наиболее актуальные проблемы внешней и внутренней политики Соединенных Штатов. Среди подобных проблем государственного уровня далеко не последнее место занимают вопросы войны и мира, оценки угроз и вызовов международной безопасности, роли военной силы и ядерного оружия в ее обеспечении и целый ряд других. При этом каждая новая администрация так или иначе корректирует взгляды своих предшественников на названные проблемы, особенно если те принадлежат к другой политической партии. Настоящая интрига сложилась в этой связи с приходом в 2025 г. к власти в США Д. Трампа. Для того чтобы приблизиться к пониманию контуров обновленной стратегии США в сфере международной безопасности, оценить степень ее возможной преемственности по отношению к подходам предыдущих администраций, авторы провели последовательный сравнительный анализ ключевых документов американского политико-военного планирования по нескольким основным параметрам: 1) как в них оценивается международная обстановка в целом; 2) какими видятся основные угрозы и вызовы безопасности; 3) кто рассматривается в качестве вероятных противников США; 4) как оценивается роль ядерного оружия в политике безопасности США; 5) как трактуются проблемы стратегической стабильности и стратегического сдерживания; 6) какие требования предъявляются к ядерным силам США; 7) какие приоритеты ставятся в рамках программ модернизации ядерных сил; 8) какую позицию они занимают по проблеме контроля над ядерными вооружениями. Авторы приходят к выводу, что новая администрация Д. Трампа, безусловно, внесет определенные изменения в документы стратегического планирования США, принятые Дж. Байденом, прежде всего в направлении усиления роли ядерных вооружений в политике безопасности, равно как и развития систем противоракетной обороны. Основное внимание США будет, вероятно, обращено на Китай, в то время как проблемы, связанные с Россией, станут рассматриваться как носящие менее долгосрочный характер и более поддающиеся урегулированию в интересах Соединенных Штатов. При этом контроль над ядерными вооружениями отойдет на второй план в американской политике, хотя попытки привлечь Китай к этому процессу могут быть продолжены. Запланированные программы модернизации стратегических ядерных сил США останутся неизменными, но могут быть дополнены расширением программ в области противоракетной обороны. В целом политика безопасности США будет носить более жесткий характер и требовать, наряду с прочим, быстрого и эффективного разрешения всех существующих и потенциальных проблем в данной области.

Предметом исследования являются современные технологии генеративного искусственного интеллекта (ГИИ), их влияние на общество и право (на примере КНР). Стремительное развитие ГИИ связано с ростом венчурных инвестиций и активной поддержкой со стороны крупных технологических компаний и государств. Так, с 2022 года в КНР приняты ряд документов о регулировании ИИ. При этом, КНР придерживается принципа безусловной защиты государственной безопасности. Важной тенденцией регулирования ИИ (ГИИ) в Китае является стремление к формированию отдельного общего законопроекта об ИИ, который бы значительным образом расширил действующую сейчас в Китае архитектуру нормативного регулирования. Ожидается, что в течение 2025 года законопроект будет принят, что поспособствует более полному и детальному регулированию искусственного интеллекта в КНР. В ходе исследования автором были использованы следующие методы познания (методология исследования): диалектический метод познания, общенаучные эмпирические методы познания (сравнение и описание), общенаучные теоретические методы познания (обобщение и абстрагирование, индукция и дедукция, аналогия), а также частнонаучные эмпирические методы познания (метод интерпретации правовых норм) и частнонаучные теоретические методы познания (юридико-догматический). Основные выводы проведенного исследования заключаются в следующем. К настоящему времени, законопроект об ИИ, предложенный китайскими учеными-правоведами, еще находится на стадии обсуждения, но уже сейчас понятно, что он существенно дополняет и расширяет уже созданную архитектуру нормативного регулирования искусственного интеллекта на территории Китайской Народной Республики. В нем содержатся множество смелых идей и смыслов (например, о правовой защите данных, полученных в результате работы ГИИ). Думается, что в течение 2025 года указанный проект закона (судя по всему с доработками) все же будет принят. Исходя из наличия уже вступивших в силу и действующих сейчас нормативных правовых актов в отношении искусственного интеллекта (в том числе генеративного), а также тенденций к стремительному формированию основного закона об ИИ, однозначно следует, что Китай идет по пути нормативной регламентации указанной сферы для общего пользования внутри КНР, при этом отдавая свободу использования и изучения ИИ в государственных целях, в целях защиты национальных интересов.

В 1920-е годы молодое советское государство в своей политике на китайском направлении преследовало несколько целей, подчас взаимоисключающих. Руководство СССР, с одной стороны, всеми силами добивалось международного признания и стремилось защитить свои жизненно важные интересы, с другой — активно продвигало идею мировой революции. В сложившейся ситуации внешнеполитическое ведомство страны нуждалось в опытных, гибких и прагматичных дипломатических работниках. В этом плане большой интерес представляет изучение деятельности Л. М. Карахана, направленного в качестве советского эмиссара в Китайскую Республику для решения указанных деликатных задач. Фигура Л. М. Карахана тем более примечательна, что, будучи одним из разработчиков внешнеполитической линии СССР по отношению к Китаю, сам он не удостоился большого внимания ни в советской, ни в отечественной историографии, посвященной этому периоду. В настоящей статье на основе новых архивных документов и материалов на китайском языке предпринимается попытка дать комплексную оценку деятельности Л. М. Карахана на посту сначала полномочного представителя, а затем и посла СССР в Китае. В первых разделах статьи рассмотрены задачи миссии Л. М. Карахана в Китайской Республике и перипетии переговоров о заключении советско-китайского соглашения об установлении дипломатических отношений. Автор отмечает, что на данном направлении советский дипломат, опираясь на директивы собственного руководства, гибко лавировал между различными группировками китайских элит и противостоял давлению представителей других держав. В последующих разделах подробно проанализирована деятельность Л. М. Карахана уже в качестве советского посла. Показано, что, умело сочетая тонкую дипломатическую игру и настойчивость, порой даже жесткость (особенно ярко это проявилось в таких наиболее запутанных сюжетах советско-китайских отношений, как проблемы принадлежности Китайско-Восточной железной дороги и статуса Внешней Монголии), Л. М. Карахан последовательно отстаивал в своей работе национальные интересы СССР. При этом следует подчеркнуть, что одновременно посол принимал самое активное участие в организации и поддержке революционного движения в Китае. Показывается, что Л. М. Карахан, по сути, стал центральным координатором советской помощи Гоминьдану, определяя не только ее формы, но и содержание. В заключение автор приходит к выводу, что Л. М. Карахан проявил себя не просто как проводник интересов советского руководства, но и как вполне самостоятельный политик, способный эффективно решать широкий спектр задач, часть которых изначально и не предполагались его миссией. В то же время отмечается, что напористый, жесткий стиль советского дипломата часто вызывал нарекания у иностранных представителей, сильно диссонируя с декларировавшимся стремлением СССР порвать с внешнеполитическими практиками царской России.