Научный архив: статьи

Турецкий инфраструктурный проект нового судоходного канала формально направлен на решение задач, от которых зависит экологическая ситуация в Черноморских проливах и в Черном море. Исследовательский вопрос заключается в выявлении геополитических последствий для Черноморского региона при реализации Турцией судоходного канала. Его строительство должно создать дополнительные возможности для расширения судоходства, особенно при условии наращивания грузопотока. Однако новая транспортная артерия, которая должна проходить через турецкую территорию, не только затрагивает проблемы судоходства и использования водных ресурсов, но и станет мощным катализатором новых геополитических проектов. Строительство канала позволит Турции частично обойти положения конвенции Монтрё, определяющей правила прохода судов через проливы Босфор и Дарданеллы. Автором исследовано, как реализация данного проекта скажется на геополитической ситуации в Черном море. Строительство нового судоходного канала, проходящего по турецкой территории, усилит политические позиции Турции в Черноморском регионе. В этом случае проход кораблей по судоходной артерии будет регулироваться национальным законодательством. Использование исторического и сравнительного методов позволили выявить особенности турецкой политики по вопросу строительства судоходного канала. Сделан вывод, что реализация данного проекта укрепит позиции Турции в Черноморском регионе, усилит ее роль в определении геополитических процессов в этом районе мира.

В данном исследовании рассматриваются гостиницы «Гелуш» и «Хана Хассо», расположенные в городской заповедной зоне Мидьята в провинции Мардин, Турция. Две гостиницы находятся на расстоянии примерно 100 метров друг от друга. В отличие от гостиниц в соседних крупных городах Мардин, Амид, Хин-Кейфа и Аль-Руха, которые были построены преимущественно по заказу мусульманских покровителей, эти два здания были построены видными христианскими сирийскими протестантскими семьями, а именно Гелле Хырмиз (1862–1915) и Мусой Шаммасом (1861–1915). Хотя на самих зданиях нет надписей, указывающих на точную дату постройки, предполагается, что они были построены в конце XIX или начале XX вв. Эта датировка основана на двух ключевых факторах: во-первых, архитектурной планировке и стилистических особенностях гостиниц, а во-вторых, на продолжительности жизни их владельцев, Мусы Шаммаса и семьи Хырмиз. Они были родом из Мосула и в тот период активно действовали в Мидьяте. Изначально предназначенные для поддержки коммерческой деятельности и развития торговли в Мидьяте, обе гостиницы с тех пор утратили свою первоначальную функцию. Сегодня гостиница «Гелуш» используется как ресторан и кафе, а гостиница «Хана Хассо» используется как частная резиденция со скотом во дворе. В данной статье представлен подробный анализ гостиниц «Гелуш» и «Хана Хассо», которые являются важными образцами сирийско-христианской архитектуры в регионе и ранее не изучались одновременно с исторической и архитектурной точек зрения. Статья также проливает свет на жизнь их основателей, а также подтверждает значительную социально-культурную роль немусульманских жителей в городском развитии Мидьята в поздний османский период.

В статье исследуются основные события, последствия и результаты 10-летнего сирийского кризиса. Автор обращает особое внимание на исторические предпосылки, вызвавшие эти события в Сирии, уделяя особое внимание актуальным политическим, социальным, экономическим, этническим, идеологическим, региональным и международным измерениям сирийского кризиса, основанным на историческом контексте. Автор исследует перспективы урегулирования конфликта политическими, а не военными инструментами, стремясь принять во внимание новые тенденции в развитии сирийского кризиса. Большое внимание уделяется политике и действиям основных региональных и международных игроков в сирийском кризисе. Автор отмечает ключевую роль России в урегулировании сирийского кризиса и предпринимаемые нашей страной усилия по восстановлению основных институтов сирийского государства. Автор считает, что, несмотря на всю сложность этого кризиса, мир в Сирии вполне возможен. Многое зависит от политической̆ воли и готовности к взаимным компромиссам между ключевыми внутренними и внешними участниками на поле сирийского кризиса.

После прихода к власти в Турции Партия справедливости и развития (ПСР) отношения Турции и Египта прошли ряд этапов. С устранением от власти в Египте М. Мурси ПСР лишилась важного союзника на Ближнем Востоке, это привело к обострению турецко-египетских отношений. Новый виток ухудшения отношений наблюдается из-за противоречий двух стран по решению проблем в Восточном Средиземноморье и Ливии. Вместе с тем в последние годы, несмотря на углубление кризиса в отношениях двух стран, наблюдалась активизация торгово-экономического сотрудничества. С 2021 г. отмечается стремление Турции восстановить связи с Египтом, и первые шаги уже сделаны.

В статье исследуются взгляды турецких исследователей на развитие советско-турецких отношений от победы под Сталинградом в 1943 г. до Ялтинской конференции 1945 г. Как показывает автор, к конференции в Крыму (4–11 февраля 1945 г.) Советский Союз и Турция подошли с грузом взаимных претензий и обвинений. Это дало основание турецким исследователям считать этап, начавшийся после Ялты, наиболее драматическим периодом в отношениях между СССР и Турцией за всю войну.

Статья посвящена анализу турецко-сирийских отношений на фоне новой эскалации напряжённости в Турции и Сирии. Проанализированы основные факторы, оказавшие влияние на динамику двусторонних отношений между Анкарой и Дамаском, а также рассмотрены попытки установления дипломатических контактов.

В данной статье уделяется внимание этническому и религиозному разнообразию региона, а также проблемам, с которыми столкнулись страны Ближнего Востока в последние годы. В качестве методов исследования в ходе написания статьи были использованы следующие: историко-системный и общенаучные (синтез и анализ). Объектом данного исследования являются этнические и религиозные отношения между странами Ближнего Востока. При написании статьи были поставлены следующие задачи: 1) проанализировать взаимоотношения стран Ближнего Востока между собой на современном этапе; 2) проанализировать роль исторических событий прошлого в контексте сегодняшней ситуации в регионе; 3) дать оценку иностранному влиянию на этнические и религиозные факторы в отношениях между странами региона; 4) проанализировать суть влияния вооруженных формирований на конфликтогенность Ближнего Востока. Новизна данной работы заключается в изучении влияния националистических и сепаратистских движений, роли иностранного влияния на ситуацию внутри ключевых государств региона, а также в анализе их исторической специфики, влияющей на современное положение. Актуальность данной работы заключается в усилении конфликтогенного потенциала региона в особенности после начала нового этапа противостояния Израиля и Палестины

В статье рассмотрены слова и смыслы, составляющие основу внешнеполитического дискурса современной Турецкой Республики, значение которой на международной арене повышается из года в год. Дискурс является неотъемлемой частью политики любого государства и вместе с тем важным маркером настроений, преобладающих в обществе. Принимая во внимание разворот России на Восток и многоплановое партнерство с Турцией, задача по изучению ее внешнеполитических нарративов обретает особую актуальность с точки зрения стратегического планирования и перспектив двусторонних отношений. Авторы рассматривают «открытые» и «закрытые» нарративы официальной Анкары, а также выделяют главные вербальные посылы или «тотальные мифы», которые встраиваются властной элитой во внешнеполитический курс государства. Предпринята попытка с помощью контент-анализа публичных выступлений президента Турции Р. Т. Эрдогана за 2024 г. проанализировать частоту и контекст употребления ключевых слов, таких как: «лидер», «справедливость», «хаб» и «Мир больше пяти». Определено, что ключевым в 2024 г. стал нарратив о «справедливости», которому была посвящена бо́льшая часть речей турецкого лидера. Наряду с этим изучено соотношение декларируемого с реальным. Выявлено, что почти каждое слово наделяется как минимум несколькими смыслами, а нарратив о справедливости и вовсе является собирательным. Однако трактовка ряда слов и концептов президентом Турции может существенным образом отличаться от общепринятых норм или трактовок другими обществами. В связи с этим не все из них представляются конкурентоспособными относительно дискурсивных элементов внешней среды.

Статья посвящена анализу основных направлений современной политики региональной безопасности Саудовской Аравии и Турции. Стратегическое положение Ближнего Востока, наряду с высоким уровнем конфликтности и другими факторами, превратило данный регион в «гордиев узел» мировой политики. Проблема обеспечения безопасности в нем является одним из ключевых пунктов как ближневосточной, так и глобальной повестки. На современном этапе большинство внутренних процессов на Ближнем Востоке зависит от расстановки сил между региональными «тяжеловесами», такими как Иран, Израиль, Турция, некоторые арабские страны во главе с Саудовской Аравией. Однако комплексные исследования в данном проблемном поле практически не встречаются в историографии, чем обуславливается новизна.

В статье рассматривается современная региональная политика безопасности Эр-Рияда и Анкары, поскольку они, располагая значительными ресурсами, стремятся достичь своих целей как на международном уровне, так и на самом Ближнем Востоке, конкурируя за лидерство в нескольких пересекающихся областях. При этом в силу географической близости и других факторов сферы интересов саудовского и турецкого внешнеполитических курсов зачастую совпадают. Цель статьи заключается в выявлении и анализе данных сфер в контексте текущих региональных процессов.

Основные источники работы – открытые документы правительств Саудовской Аравии, Турции и ряда региональных организаций, а также выступления официальных лиц. Авторы, опираясь на идейно-ценностный подход, системный, институциональный и исторический методы, проводят параллели между политикой региональной безопасности Саудовской Аравии и Турции на Ближнем Востоке, выявляя сферы пересечения интересов двух государств, которые не только лежат в основе их сотрудничества, но и создают почву для конкуренции между ними.

Авторы отмечают сходство и различие политики региональной безопасности Саудовской Аравии и Турции на уровне концептуальных подходов, а также по конкретным направлениям: Сирии, Ираку, Катару и Ирану. Современная история

Статья посвящена ранее практически не изученному эпизоду в истории международных отношений, связанному с временным прекращением работы Лозаннской конференции по Ближнему Востоку в феврале 1923 г., что грозило возобновлением состояния войны между Турцией и державами Антанты. Этот кризис, происходивший одновременно с франкобельгийской оккупацией Рура, оказал значительное влияние на конечный результат мирного урегулирования на Ближнем Востоке, закрепленный в Лозаннском договоре. В работе ставится задача определить место и роль этого кризиса в процессе становления новой системы международных отношений после Первой мировой войны и его взаимосвязь с другими важнейшими событиями и процессами этого периода. Автор последовательно анализирует два этапа этого кризиса, первый из которых был связан с требованием Турции вывести корабли союзных держав из ее портов, а второй – с резким обострением обстановки на турецко-сирийской границе. Кризис показал неспособность Франции «в одиночку» отстаивать свои интересы на Ближнем Востоке и ее невольную зависимость от политики Великобритании. Таким образом, его роль в развитии международных отношений на Ближнем Востоке была аналогична той, которую сыграл Рурский кризис в Европе. Статья написана на основе британских, французских и итальянских дипломатических документов.

В статье исследуются исторические обстоятельства появления среднеазиатской (туркестанской) политической эмиграции на территории Турецкой Республики в первой половине 20-х годов ХХ в. Рассматривается ее политическая деятельность, направленная на организационное оформление и достижение идеологического единства, для чего необходимо было заручиться политической поддержкой турецкого руководства. Исследование опирается на мемуары, воспоминания и опубликованные записки видных представителей туркестанской эмиграции (как на русском языке, так и на турецком), сборники документов, публиковавшиеся в СССР, а также недавно рассекреченные архивные материалы, освещающие внешнюю политику Советской России и сопредельных стран. Несмотря на культурно-этническую общность и пантюркистские убеждения отдельных представителей турецкого политического руководства, Турция оказала лишь ограниченную помощь представителям туркестанской антисоветской эмиграции. В итоге эмигрантские группировки и объединения были вынуждены искать политической поддержки у государств Восточной Европы. Автор приходит к выводу о бесперспективности создания независимых политических образований на территории СССР лишь за счет поддержки локальных антисоветских выступлений из-за рубежа. Для жизнеспособности подобных образований необходимы внутренние объективные условия

Стратегический вакуум после распада Советского Союза стал причиной появления альтернативных инициатив по поддержанию стабильности и мира в Черноморском регионе. В статье рассматривается уникальная модель сотрудничества «Блэксифор», учрежденная соглашением о создании Черноморской военно-морской группы оперативного взаимодействия, и операция «Черноморская гармония», направленная на сдерживание терроризма и асимметричных угроз в регионе. Прежде всего акцент делается на истории создания модели, ее цели, задачах и той роли, которую играла «Блэксифор» в системе региональной безопасности и межнациональном взаимодействии. Предпринята попытка объяснить практические механизмы военно-морской кооперации, а также причин сворачивания инициативы и роли Турецкой Республики. Делается вывод, что модель стала исключительным примером того, как можно объединить военно-морские силы стран одного региона с различными геополитическими позициями и внешнеполитическими ориентирами для построения атмосферы взаимного доверия и сотрудничества. Однако, после пятого расширения НАТО развитие «Блэксифор» не находило поддержки у Румынии, Болгарии и Грузии, которые были заинтересованы в присутствии военно-морских сил Альянса в Черном море, чему продолжали препятствовать Российская Федерация и Турция.