Научный архив: статьи

Роль традиционного искусства в системе жизнеобеспечения коренных народов Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера приобретает все большее значение с вовлечением регионов в процессы развития туризма. И само искусство, и жизнеобеспечение в этих процессах претерпевают структурную и смысловую трансформацию, несущую новые риски и открывающую новые перспективы. Ремесла, забытые в процессах модернизации, вновь актуализируются, но как предметы «арт-рынка», то есть становятся объектами рыночных отношений и в качестве таковых участвуют в жизнеобеспечении. Туристы, приезжающие в Сибирь, в основном руководствуются мотивами, отличными от мотивов тех, кто едет «на моря». Часто туристы отправляются в Сибирь преодолевать профанность быта, в поисках бытийных смыслов в том виде, в каком они им представляются. Такое восприятие сибирского пространства, во-первых, представляет Сибирь конкурентным макрорегионом на мировом туристическом рынке, во-вторых, открывает колоссальные возможности для развития новой волны традиционных ремесел и искусств, востребованных в индустрии аутентичных знаков сопричастности бытийным смыслам, которые мы упрощенно называем сувенирами. Развитие этой индустрии происходит спонтанно и преимущественно конструктивно. Максимальный успех имеют те мастера, кто изучает работы археологов и этнографов, и в своих авторских импровизациях на тему древнего и этнического искусства создает подлинные шедевры. Этноисторический туризм являет собой не просто отрасль экономического развития регионов, но также развитие традиционной культуры в ее смысловых и эстетических областях.

Рассматривается организация зеленых общественных пространств как живых картин, создающих динамичные архитектурные образы, которые отражают определенные культурные ценности. Зеленые общественные пространства рассматриваются как специфический элемент архитектурного пространства города, где осуществляется взаимосвязь природных и социокультурных особенностей садов и парков. Исследуются отличительные черты и характеристики образов и символической структуры классических парков регулярного и пейзажного типа, анализируются зарубежные и отечественные памятники ландшафтной архитектуры. Рассмотрены так же современные приемы создания вечернего образа сада или парка с помощью технологических новшеств, «живые» движущиеся картины на деревьях, полученные с применением искусственного света.

В статье рассмотрено преломление природы Кавказа в творчестве А.С. Пушкина. Автор подчеркивает, как кавказская природа наполняется символами, ассоциациями, становится особым художественным миром.

В статье путем привлечения обширного круга фольклорных и этнографических сведений, в том числе впервые переведенных на русский язык, а также вводимых в научный оборот архивных данных, реконструирован и проанализирован мировоззренческий комплекс хакасов, связанный с рыбой. В ходе исследования доказано, что в культуре хакасов рыба занимала одно из ключевых мест. В традиционных воззрениях ее образ наделялся многообразным значением. Символически рыба была неразрывно связана с водой как важнейшей природной стихией и основополагающей жизненной субстанцией. Она воспринималась в качестве одного из первозданных существ и имела статус сакрального животного, выполняющего функцию опоры земли. Выявлена ее связь с небесной сферой. Определено, что в религиозно-мифологическом сознании хакасов рыба осмыслялась в качестве тотемистического предка и воплощения духа-хозяина воды — cyF ээзi. В отношении последнего была сформирована особая система ритуального взаимодействия. Доказано, что у хакасов наряду с процессом антропоморфизации природных существ известна и обратная тенденция — перенесение ихтиологического символизма на образ самого человек, в связи с чем в мифологическом сознании допускалась мысль о возможности брачного союза между человеком и духом воды, нередко принимавшим ихтиоморфное обличие. Показано, что рыба наряду с иными, выступала в качестве фаллического символа и была связана с идеей плодородия.

В данной статье ключевой для китайской духовной культуры символ дракона рассмотрен в переходный период от рода к государству. Автор анализирует процессы трансформации мифологического символа дракона в генезисе китайской философии, демонстрирует, что наряду с процессами эвгемеризации, антропоморфизма и десакрализации символа дракона происходило одновременное закрепление его в письменной традиции, встраивание в философские категориальные схемы. В статье подробно рассмотрен архетипический мотив битвы Героя и Дракона: делается вывод о том, что этот мотив может указывать на утрату человеком внутриродового единства и целостности с природным окружением, на изменение самого человеческого сознания – отделение рационального (логического) сознания от магического. В статье также анализируется символ дракона в космогонических мифах древнего Китая. Автор полагает, что в космогонических мифах переосмысляется цикл «жизни–смерти–возрождения» в новом качестве «бытия-космоса – небытия-хаоса – порождения космоса». Образ змеи или дракона при этом проявляется на всех уровнях: он предстает одновременно как бесконечно-становящееся (мир бытия), бескрайне-пустотное
(мир инобытия, небытия или хаоса) и постоянно-порождающее (творческая сила); как пребывающее в самом себе и постоянно проявляющее себя, то сворачиваясь, то распрямляясь.

1920-е годы в России - время кризиса утопического мышления в теоретической эстетике и в искусстве. Утопизм авангардного проекта состоял в неосуществимости возложенной на искусство миссии тотального преобразования реальности и человека эстетическими средствами воздействия. Ключевой идеей эстетических концептов авангарда была действенность творящей формы, создающей целостность творческой материи жизни. Концепт «творящей формы» разрабатывался по разным направлениям: от концепции единого стиля во всех сферах жизни и теории синтеза искусств до эстетики функционально целесообразных форм предметной среды. Символический язык стиля являл собой универсальное эстетическое претворение метафизических идей в чувственно-онтологический образ целостности бытия; в синтезе искусств видели способ выражения изначальной целостности космического бытия, а функционально целесообразная форма предметности понималась как средство вовлечения человека, вызывающее его действенный творческий отклик. Утопизм идеи «творящей формы» обусловил ее быстрый конец, имеющий комплекс мировоззренческих, социальных, политических, человеческих причин. Главные из них - тотальность проекта целостности, недооценка творческой свободы индивидуального художественного субъекта, отказ от содержательной духовно-ценностной трактовки культуры, надежды на возможность эстетическим воздействием преобразовать человека массы в творческого субъекта, сужение потенциальных возможностей утопического проекта попыткой превратить его в методологию действия, стремление к реализации, отсекающей разрастание его внутреннего потенциала, недооценка реальных условий его осуществления.

Франк Хартманн рассматривает влияние на глобальное сознание и восприятие универсума фотоснимков Земли из космоса, которые появились благодаря космическим программам во второй половине XX века.

С помощью изучения этих изображений демонстрируется как может осуществляться генезис визиотипов, и каким образом они могут оказывать воздействие на формирование культуры и планетарного сознания в условиях безграничной всемирной коммуникации.

Проводится анализ манипулятивных практик по трансформации фотографических снимков Земли в целях создания «каноничного» образа нашей планеты для потребления и использования в массовой культуре.

Приводятся примеры использования мотива изображения голубой планеты в качестве визуального символа нового глобального мышления и повышенного внимания к экологическим проблемам.

Демонстрируется, как режимы видения действительности через оптические медиа способствуют производству новых визиотипов для использования в качестве образов и символов (День Земли, каталог «Вся Земля» и документальный фильм «Неудобная правда»).

При изучении медиакультуры Франк Хартман предлагает уделять внимание материальной эстетике и «смотрению» в процессы рождения новых медиатехнологий, а также культуре применения / использования феноменов медиа.