Научный архив: статьи

В статье ставится цель исследовать проблему становления юношества в русской прозе ХХ-ХХI вв. на избранных примерах. Главный интерес направлен на произведения, в которых речь идет о в формировании нравственных основ личности подростков в закрытых учебных заведениях, в детдоме. Анализ свидетельствует: типологическое сопоставление произведений разных эпох о становлении юношества на примере романа А. И. Куприна «Юнкера», написанного в вынужденном изгнании, повести советского писателя В. Е. Пикуля «Мальчики c бантиками», рассказов современного православного писателя о. Владимира Гофмана помогает убедиться, что главное объединяющее их начало заключено в значимости духовно-нравственных основ национального самосознания, формирующих целостную, гармонично развитую личность, обладающую традиционными ценностями, что раскрыто в этих текстах.

В очерке рассматривается стихотворение А. С. Кушнера «В сыром лесу, в густой его тени…» (1978). Автор обнаруживает разного рода «переклички» Кушнера c современными русскими поэтами и классической литературой. Поэт говорит о созидательной ответственности исторической и культурной памяти. Стихотворение Кушнера завершается возвышенным успокоением: вокруг Сократа сидят его ученики, которые слушают философа. Но вместе c ними - и ученики его учеников, и их последователи в следующих поколениях. Если «подключиться» к истории, мысленно шагнув через толщу столетий, то можно присмотреться и увидеть себя в этом круге собеседников Сократа.

В статье анализируются некоторые особенности аксиологического осмысления русской религиозно-философской мыслью творчества отечественных писателей (Гоголя, Достоевского, Толстого, Вячеслава Иванова, Андрея Белого). Основное внимание уделено философскому наследию Бердяева, которое рассматривается в контексте русского Серебряного века. Аксиологические установки философа, проступающие в его работах, посвященных отечественной классической литературе, сопоставлены c двумя полюсами русской религиозно-философской мысли первой трети XX в., представленными именами В. В. Розанова и Г. В. Флоровского. В статье детально рассмотрена тематика и проблематика творчества Гоголя, как они осмыслялись русской религиозной философией. Сосредоточенность на конкретном литературном материале позволяет выявить неожиданные сближения. По отношению к русской литературе многие ее оценки религиозно-философской мыслью обогащают литературоведческое осмысление этой литературы. Эти оценки нельзя игнорировать, как это зачастую происходило, но нельзя и некритически превозносить. У Бердяева обнаруживается достаточно вольное обращение c художественным текстом и авторскими жанровыми определениями, он может контаминировать тексты из разных произведений, никак это не оговаривая, это сближает его как с Розановым, так и с Флоровским. Их гипотезы (в том числе о вине русской литературы в состоявшейся революции) далеко не всегда убедительны и основательны. Однако же сами эти философские построения на литературном материале должны быть предметом серьезного научного (в том числе и филологического) диалога. Наша гуманитарная наука (в том числе филологическая) обеднела без обращения к трудам Бердяева и других наших религиозных философов. Нет нужды в их апологии или поношении, необходим диалог. Попыткой такого диалога и является данная статья.

Данная статья посвящена особенностям духовного пути И. С. Шмелева: потеряв старую традиционную Россию, писатель сумел сохранить ее облик в художественном слове. Чаша страданий, которую пришлось испить Ивану Сергеевичу, становится Евхаристической чашей, пронизанной светом Воскресения, что находит отражение в его творчестве, в возрастании от «Солнца мертвых» к «Солнцу живых». Страдание для И. С. Шмелева христологично: боль и несправедливость покрываются радостью Пасхи, а человек рассматривается не просто как сформированная средой совокупность поступков, но как «Господень сосуд», запечатлевший в себе образ и подобие Божие. Именно такое видение личности, России и мира в целом способно остановить процесс «расчеловечивания», который врывается в XX век с революцией, войнами и другими катаклизмами.

Статья посвящена изучению специфики образа Н. Н. Фетисова в сборниках рассказов «Калёным железом», «Веселие Руси», «Тихоходная барка “Надежда”» Евг. Попова. Использованы сравнительно-исторический, культурно-исторический, а также метод целостного анализа художественного произведения. В результате установлено, во-первых, что фигура Фетисова как маска реального автора пародирует образ писателя-соцреалиста и графомана, отчасти отсылая к базам Рудого Панько и Поприщина у Н. В. Гоголя. Во-вторых, являясь частью советской реальности, Фетисов рисует её мифологизированный образ, известный из литературы соцреализма, но при этом образ Фетисова пародиен: он предстаёт в двойном освещении - сам характеризует себя в своих и своими сочинениями и одновременно изображён глазами «реального» автора. В-третьих, посредством намеренного сочетания штампов советской речи с элементами «смехового слова» Фетисов фамильяризует, снижает различные виды нарративов: гоголевский, греческую мифологию и мифологическую «мораль» («Ящик Фетисова»), ленинскую стихотворную «апологию» как номинативно, так и тематически («Пять песен о водке»).

Автор исследования делает акцент на чрезвычайном разнообразии художественного, публицистического и эпистолярного наследия Максима Горького и подчеркивает мысль о том, что ядром его личности являлся талант художественного видения действительности. В поисках идентичности Горького он опирается на формулировку У. Эко, который в сущностном интерпретационном триединстве автора, текста и читателя ставит вопрос, искать ли в тексте то, что хотел сказать автор, или то, что текст говорит независимо от него. Он исходит из мысли о том, что художественный замысел - это свидетельство о мире, который в силу своей многообразной сложности постигается не в прямом выражении, а через посредство художественного образа, то есть косвенного образного метафорического выражения, а так-же берет за основу классическое определение символа как знака искусства, данное И. В. Гёте, который считал символ важнейшей определяющей частью художественного текста. В символе им подчеркивается знаковая агентность, способность к независимому и автономному «означиванию». Отмечается особый нарративный талант Горького, заключающийся в том, что благодаря его феноменальной памяти детальные ситуативные фрагменты наблюдаемой реальности трансформируются в реальность вымышленную, в которой они оказываются представлены глазами наблюдателя-нарратора и персонажей. Горький ориентируется на те жанры повествования (рассказ, очерк, повесть), которые наиболее полно отвечают его художественной природе. В его творчестве доминирует жанровый принцип драмы, существенным признаком которого является создание иллюзии яркой зрелищной непосредственности и неопосредованности, во взаимодействии которых и создается драматическая сцена. Горьковское повествование представляет собой длинный ряд сцен, эпизодов и ситуаций, что часто считается недостатком эпического жанра. Однако в этой последовательности Горький позволяет живой реальности перелиться в художественный мир и предстать как реальность сама по себе. Линейная цепочка драматических сцен и взаимодействие автора с «фиктивным» планом рассказчика и персонажа, разворачивающиеся в пространстве-времени драматического высказывания, это проявления своеобразного художественного видения писателя.

Статья посвящена проблеме синтеза и трансформации идей христианства и философии Ф. Ницше в творчестве Е. Гуро (повесть «История Бедного Рыцаря»). Рассматривается философия страдания и сострадания. Делается вывод о том, что Гуро и Ницше оценивали страдание как импульс к творчеству и писали о деликатности в сострадании; в христианстве они видели весть об избавлении от вины и наказания, а в Христе - «аристократа духа», исповедующего amor fati. С опорой на герменевтический анализ (Х.-Г. Гадамер, М. М. Бахтин) выдвигается гипотеза о том, что в своей интерпретации сочинений Ницше Гуро могла обращаться к книге Л. Шестова «Добро в учении гр. Толстого и Фр. Ницше. Философия и проповедь», поскольку повесть Гуро написана как бы в диалоге с Шестовым (обыгрываются понятия проповеди и добра).

В статье рассматривается своеобразие творческой интерпретации В. М. Шукшиным притчи о блудном сыне в сюжете о двух братьях, изменение смысловых акцентов библейского инварианта в созданной им вариации в рассказе «Земляки». Исследуется ситуация постановки писателем своих героев перед лицом универсума, сопряжение в едином семантическом узле рассказа социальных, нравственных, онтологических проблем, создание средствами поэтики малого жанра образа русской национальной судьбы в ХХ в. Осуществляется обращение к мифопоэтическим семантикам повествования, к контексту исторической эпохи, с которой связаны братья, к итогу их жизни и выбору старшего брата, осмысляется масштаб художественного мышления автора.

Представлены итоги камеральной археографической работы научного коллектива в церковных музеях и библиотеках Западной Сибири (Новосибирской обл., Алтайского края, Республики Алтай, Кемеровской и Томской обл.) в 2023-2024 гг. Целями исследования стали выявление и изучение массива рукописной и печатной книжности епархиальных хранилищ в аспекте специфики и значимости коллекций для сохранения и реактуализации национального культурного наследия. В задачи работы входили описание состава и особенностей репертуара коллекций, характеристика происхождения и источников их пополнения, выявление уникальных особенностей экземпляров, имеющих важное культурно-историческое значение. Новизна исследования обусловлена недостаточной изученностью таких книжных коллекций, лишь недавно ставших доступными для исследователей (большинство книг хранятся в церковных музеях и библиотеках, которые были открыты в 2000-е гг.). Охарактеризован временной и жанровый репертуар кириллических книг, хранящихся в епархиальных музеях и библиотеках: из 483 книг 22 рукописи XVI - начала XX в., 14 изданий XVII в., 59 изданий XVIII в., 217 изданий XIX в.; 168 книг либо представляют собой пока не идентифицированные издания конца XIX - начала XX в., либо датируются началом XX в. Описаны доля и причины нахождения в коллекциях старообрядческих рукописей и изданий, рассмотрен репертуар изданий типографии единоверцев. Проанализированы владельческие и дарственные записи и пометы, принадлежащие представителям духовенства XVIII-XX вв., отражающие специфику бытования экземпляров и читательских интересов. На основе анализа провениенций установлена принадлежность отдельных экземпляров церковным и монастырским библиотекам, утраченным в результате их закрытия или уничтожения в 1920-1930-е гг. Описаны источники пополнения фондов, особое внимание уделено роли отдельных представителей духовенства (митрополита Томского и Асиновского Ростислава, отца Александра Пивоварова, отца Владимира Бирюкова). Работа с материалами епархиальных коллекций позволила выявить редкие, разыскиваемые и неизвестные издания, актуализировать проблемы, связанные с изучением рукописной и старопечатной книжности Сибири (история раннего славянского книгопечатания, взаимодействие старообрядческой и официальной книжности в книгоиздании, история бытования кириллической книжности в Сибири XVII-XX вв.).

Рассмотрены особенности конфликта и образной структуры повести Нины Берберовой (1901-1993) «Аккомпаниаторша» (1935) в связи с исследованиями психоаналитика Карен Хорни. Повесть Берберовой стала видным фактом литературного процесса, внесла новый поворот в проблематику и образный строй русской литературы. Чувство зависти, представленное в повести и считавшееся с древнейших времен одним из самых опасных и разрушительных, проанализировано в контексте невротической индивидуальной формулы. К. Хорни, занимавшаяся проблемой саморазвития личности на основе социокультурных факторов и воздействия окружающей среды, рассматривала поведение человека в условиях дестабилизации семейных отношений. Действия человека, который ведет себя необычно, ученый объясняла глубинными проблемами в межличностных отношениях, вызываемыми негативными эмоциями. Определения Хорни чрезвычайно актуальны для понимания поведенческих расстройств Сонечки, главной героини романа Берберовой. Чувства зависти и ревности, которые испытала Сонечка, родившаяся и живущая в тяжелых жизненных обстоятельствах, так и не сумевшая преодолеть отчуждение в семейных отношениях, можно объяснить именно формулой невротической личности. Изображение завистливого человека, не терпящего наличия у других чего-то, чего нет у него самого, дается в контексте психоаналитического подхода, согласно которому действия человека не могут не иметь обоснования, они всегда детерминированы комплексом факторов, которые следует принимать во внимание при личностной оценке. В статье переплетаются психология и литература, две человекоцентричные дисциплины, и делается вывод о безусловном воздействии теории К. Хорни, популярной в 30-е гг. XX в., на творчество автора повести.

Представлено исследование произведений позднесоветского писателя Венедикта Васильевича Ерофеева (1938-1990) с целью определить на основе типов, количества и гибридных характеристик музыкальных отсылок, присутствующих в его творчестве, можно ли говорить о последовательном «музыкальном подтексте» как одной из ключевых его тем. Действительно, аналогично тому, что исследовали ученые в области религиозной и литературной тематики, страницы этого уникального автора насыщены скрытыми отсылками к нескольким популярным произведениям и фигурам российской, советской и международной музыкальной сцены. Методологически автор опирается на концепцию теории семиосферы Ю. Лотмана и намеревается воссоздать специфическую семиотическую атмосферу, в которой родились произведения Ерофеева, принимая во внимание также мемуары современников, критические материалы и биографию писателя. Междисциплинарный подход исследования связан с принципом диалога между литературными и художественными, музыкальными и семиотическими дискурсами. Среди многочисленных аллюзий в текстах автора можно в первую очередь выделить известные арии из опер и различные произведения классической музыки XIX и XX вв., которыми, несмотря на скромные средства и жизнь на обочине общества, Ерофеев был увлечен и тонким знатоком которых он являлся. Это было возможно в значительной степени благодаря советским радиопрограммам, в которых постоянно транслировалась подобная музыка, эти музыкальные мотивы интенсивно присутствовали в повседневной жизни людей брежневской эпохи. По многим свидетельствам, наряду с алкоголем, они были среди немногих составляющих жизни, способных скрасить серость тех лет. Основные объекты исследовательского интереса автора статьи - музыкальные образы, присутствующие в знаменитой поэме в прозе «Москва - Петушки» (1970) и в трагедии «Вальпургиева ночь, или “Шаги Командора”» (1985), а также в «Записных книжках» из сборника «Бесполезное ископаемое» (2001), в юношеском дневнике писателя «Записки психопата» (1956-1957) и в незавершенной ритмической прозе «Благая весть» (1962).

This paper studies the works of the late-Soviet writer Venedikt Vasilyevich Erofeev (1938-1990) with the aim of determining, based on the types, quantity, and hybrid characteristics of the musical references present in them, if it is possible to speak of a consistent “musical subtext” as one of the fils rouges in his creative writing. In fact, similarly to what has been investigated by scholars about the religious and literary domains, the pages of this author sui generis are scattered with hidden references to several popular works and protagonists of the Russian, Soviet, and international music scene. Drawing upon the methodological point of view on the conceptualization of Lotman’s semiosphere theory, the article intends to recreate the peculiar semiotic atmosphere in which Erofeev’s works were born, considering also memoirs of contemporaries, critical materials and a recent biography of the writer. The interdisciplinary approach of the research relates to the principle of dialogue between the literary and the artistic, the musical and the semiotic discourses. Among the manifold allusions in the author’s texts one can find famous arias from operas and various pieces of classical music from the nineteenth and twentieth centuries, of which, despite his modest means and his life on the margins of society, Erofeev was a passionate and fine connoisseur. This was mainly possible thanks to Soviet radio programmes, which between the 1950s and the late 1970s constantly broadcast classical music and operatic arias: with their universal themes, celebrated heroes and vocal virtuosity these musical motifs were intensely present in the daily life of the Brezhnev era. According to a lot of testimonies, along with alcohol, they were among the few elements able to “shake out” the greyness and immobilism of those years, indelibly marking even the imagination of ordinary people. After a biographical contextualization of the author, the main areas of interest will be the musical elements present in the famous prose-poem Moskva - Petushki (1970) and in the tragedy Val’purgieva Noch’, ili “Shagi Komandora” (Walpurgis Night, or “The Steps of the Commander”, 1985). Secondly, some passages of the Notebooks from the collection Bespoleznoe iskopaemoe (Useless Fossil, 2001), of the writer’s youth diary Zapiski psichopata (Memoirs of a Psychopath, 1956-1957) and of the unfinished rhythmic prose Blagaja Vest’ (The Gospel, 1962) will be also taken into consideration.

Исследуется литературное окружение Компилятивной редакции «Истории о делах великого князя московского» Андрея Курбского, сохранившейся в сборниках, связанных с именами книжников патриаршего круга конца XVII в. Намерения создателя редакции Евфимия Чудовского и читательский интерес других книжников представлены в контексте отношений священства и царства. Компилятивная редакция объединялась в сборниках с текстами, посвященными актуальным церковно-каноническим вопросам времени или демонстрирующими исторические примеры негативных последствий пренебрежения правителей «Божественными» законами и церковными постановлениями. Приведены аргументы в пользу того, что создание Компилятивной редакции было реакцией на бракоразводный процесс царя Петра I и связано непосредственно с патриархом Адрианом. Чтение и переписывание этого и других текстов патриаршего круга (о брадобритии, иноверцах, неподсудности церкви светским властям и т. д.) не столько представляли собой символический политический жест, сколько отражали более сложные представления этого читательского сообщества. Подробно описан состав рукописного сборника «Воумление» начала XVIII в., принадлежавшего митрополиту Тихону (Воинову), выявлены списки, послужившие протографами отдельных текстов, составляющих этот сборник. Изучение биографии митрополита Тихона продемонстрировало, что в 1690-е гг. он был ближайшим к патриарху Адриану человеком и читателем множества сочинений, связанных с Евфимием Чудовским. Состав сборника митрополита Тихона отразил многообразие доктринально-просветительских замыслов и религиозно-исторических идей его единомышленников, стремительно терявших свою актуальность в период между патриаршествами.