Научный архив: статьи

В статье раскрывается символическая семантика и религиозные коннотации даосского сюжета Восьми Бессмертных из собрания Государственного Эрмитажа. Изучение даосизма, исконной религии Китая, на сегодняшний день является краеугольным камнем художественного развития страны, а изучение даосского искусства - это исследование истории китайского искусства в целом. Объектом данного исследования является коллекция даосского искусства династий Мин и Цин (1368-1912), хранящаяся в Восточном отделе Эрмитажа. Авторы отмечают особенности исторического развития сюжета Восьми Бессмертных в даосизме и других даосских божеств, анализируют эстетическую ценность и религиозно-философское значение этого явления на примерах произведений из художественной коллекции крупнейшего музея. Цель исследования - определить символическую семантику, лежащую в основе образа Восьми Бессмертных, и раскрыть его религиозно-философские идеи. В данном исследовании используется междисциплинарная методология исследования, включающая в себя: разбор основных концепций даосизма, анализ предметов изобразительного искусства и их семиотическое наполнение. Глубокие исследования в области древней даосской культуры начались сравнительно недавно как в Китае, так и в России. Данное исследование анализирует тему с семиотической точки зрения, проясняет идеологические коннотации образа Восьми Бессмертных в художественной коллекции Эрмитажа, восполняет пробелы в подходе к вопросу прочтения древнего наследия и вдохновляет на развитие даосских идей в современном искусстве. В статье делается вывод, что произведения искусства, связанные с темой Восьми Бессмертных, несут религиозную идею терпимости и благожелательного отношения к миру. Умение искусно оперировать большим количеством символов делает сюжет ярким и выразительным, художественно ценным, а идея общности богов и смертных является одной из причин привлекательности образа Восьми Бессмертных.

В данной статье автором предпринята попытка обоснования значимости исследования эргологических концепций традиционного инструментализма. Так, традиционный музыкальный инструментарий, являющий собой материальный памятник культуры, одновременно представляет воплощение духовных воззрений общества. Не только сам инструмент, темброво-звуковые его особенности и исполняемая на нем музыка, но также и материал, из которого он изготовлен - имеют глубокое символическое значение. В частности, опираясь на исторический и структурный методы исследования, автор обращается к китайской бамбуковой флейте как к историко-культурному символу Китая, главным образом сосредотачиваясь на символическом значении бамбука как архетипическом образе китайской культуры. Осознание исследователем важности изучения эргологических (материала и способов изготовления) концепций традиционного инструментализма обеспечивает ориентацию вектора исследования в направлении целостного, системного, многоуровневого изучения феномена флейтового исполнительского искусства Китая. Глубоко укорененный в сознании китайский флейтистов (в том числе и композиторов) символ оказывает мощнейшее влияние как на восприятие самого музыкального инструмента (в особенности европейской флейты), так и на отношение к тембру, артикуляцию, звукоизобразительные композиторские техники и др. Иными словами, подобное восприятие флейты и исполняемой на нем музыки может быть истолковано нами как проявление этнического сознания музыкантов. В более широкой перспективе, эти данные способствуют глубокому пониманию специфики процесса интеграции флейты западного образца в художественное пространство китайского флейтового искусства и ее переосмысления.

Введение. В мордовской литературе XXI столетия доминирует женское поэтическое творчество, разноаспектное изучение которого признается продуктивной исследовательской стратегией. Цель работы - раскрыть мотивно-образные кластеры любовной лирики эрзянской поэтессы Марии Ереминой. Материалом для анализа послужили ее стихотворения из сборника «Шка» («Время»). Для достижения цели использованы традиционные методы литературоведческого исследования (структурно-семантический, метод целостного анализа художественного текста), интерпретационный, гендерный подходы. Результаты исследования, обсуждения. В любовной лирике М. Ереминой репрезентированы различные вариации взаимоотношений женщины и мужчины, поэтому любовь в ее произведениях предстает в разных ипостасях - счастливая любовь и любовь-несчастье. Взаимная любовь воспринимается как удивительное, уникальное чувство, сила, гармонизирующая жизнь человека. В ряде произведений любовь осмысливается в онтологическом аспекте, воспринимается Божьим даром, который одухотворяет человека, развивает лучшие личностные качества. В стихотворениях о счастливой любви доминирует мотив единства влюбленных, преданности и верности, передаваемый посредством традиционных образно-ассоциативных рядов, а также оригинальной метафоризации явлений окружающей среды. Контекстуальными синонимами несчастной любви выступают наделяемые негативной коннотацией символические образы: соленые воспоминания, закрытая дверь, упавшая звезда, колючие ураганы, завядшие / растоптанные цветы и др.

Заключение. К ключевым особенностям любовной лирики М. Ереминой относим оригинальное отражение эмоционально-психологического состояния влюбленной / нелюбимой / разлюбившей женщины, отказ от внешней индивидуализации возлюбленного, трансляция его роли, значимости в жизни женщины, восприятие героиней разрыва отношений как онтологически обусловленной, типичной жизненной ситуации, отсутствие вербально эксплицированного мотива расставания, вынесенного в подтекстовое пространство, доминирование традиционных образно-метафорических рядов в стихотворениях о взаимной любви, обилие авторских образных конструкций, ассоциативно соотносимых с понятием драматической любви.

В статье затронута теоретико-методологическая проблема определения места аналогии в системе юридико-технического инструментария уголовного права, уделено внимание содержанию и значимости юридической техники в современном мире.

Проанализированы существующие дискуссии, связанные с неопределенностью перечня инструментов, составляющих юридическую технику. На основе исследования юридико-технических правил, приемов и средств делаются выводы: в современной теоретической и уголовно-правовой доктрине аналогия не называется среди инструментов техники. По своей природе наиболее корректно называть аналогию средством юридической техники уголовного права.

В статье затронута теоретико-методологическая проблема определения места аналогии в системе юридико-технического инструментария уголовного права, уделено внимание содержанию и значимости юридической техники в современном мире. Проанализированы существующие дискуссии, связанные с неопределенностью перечня инструментов, составляющих юридическую технику. На основе исследования юридико-технических правил, приемов и средств делаются выводы: в современной теоретической и уголовно-правовой доктрине аналогия не называется среди инструментов техники. По своей природе наиболее корректно называть аналогию средством юридической техники уголовного права.

В настоящее время изучению творчества А. П. Довженко, оказавшего огромное влияние на поэтический кинематограф 1960-1970-х гг., не уделяется нужного внимания. В 1930 г.
А. П. Довженко создал эпическую поэму о земле. Одной из главных идей творчества
А. Довженко является прославление земли, «почвы», на что уже указывалось многими исследователями. Земля, как место пребывания человека, у А. Довженко является «творимым пространством». Эта традиция прослеживается не только в фильме «Земля», но и других фильмах А. Довженко («Аэроград», «Щорс», «Мичурин»), а также в фильмах, созданных по его сценариям режиссером Ю. Солнцевой («Зачарованная Десна», «Повесть пламенных лет»).

Целью данного исследования является рассмотрение «земли» как особого пространства, как «райского сада», «земного рая». Новизна данного исследования заключается в том, что «сад» рассматривается как «творимое пространство».

Выбирая методологию исследования, мы не можем ограничиться одним методом.

В данном исследовании применяется комплексный культурологический подход, включающий сравнительный, диалектический, феноменологический и психологический методы. Сделан вывод о том, что «сад» в творчестве А. Довженко есть «творимое пространство», символизирующее рай.

Самобытность русской культуры и ее историческое развитие определялось важнейшими вербальными и визуальными архетипами. К первым относятся некоторые ключевые слова, выделенные по принципу «базовых лексем данного языка» М. Сводеша, и языковая структура, которые возникли в праславянскую и древнеславянскую эпохи. Ко вторым следует отнести сакральные пластические образы средневекового православия, во многом унаследованные от древнерусского предхристианства второй половины первого тысячелетия.

Цель. Проведение историко-философского исследования для обоснования актуальности проблемы насильственного отношения человека к собственному телу как к символически конституированному во времени идеализированному образу Другого, который в качестве его обезличенного двойника признаётся и переживается в форме накапливаемого и неполноценно реализованного во всей своей фрустрированной сущности капитала.

Процедуры и методы. Результаты данного исследования получены на основе использования системного и историко-философского анализа с применением междисциплинарного подхода и диалектического метода, которые в совокупности позволили осмыслить неклассическое представление о теле в качестве основополагающего источника полноценного самоопределения человека.

Результаты. По итогам проведённого исследования было выявлено, что в процессе капиталистической самоактуализации отчуждённый от своего собственного тела человек утрачивает с ним связь как с основополагающим источником обеспечения своей целостной индивидуации, обретая его в символически противоречивом и обезличенном образе Другого, с которым он себя идентифицирует, и тем самым обрекает на фрустрированные поиски своей полноценной самоценности.

Теоретическая и/или практическая значимость. Ценность проведённого анализа различных философских концепций XX в. состоит в неклассическом подходе к осмыслению формирования деконструированного представления человека о своём собственном теле как об утилитарном источнике экспликации экономически самодостаточного существования.

В статье рассматривается творчество современных северных поэтов в контексте развития традиций деревенской прозы, выявляются ключевые образно-смысловые доминанты поэзии Архангельского Севера начала XXI века, выделяются характерные для деревенской прозы темы и мотивы, определяющие своеобразие современной северной поэзии.

В настоящее время использование общепризнанных научных методов (методологии), в частности классических методов математики, для моделирования сложных систем и объектов сталкивается с новыми и все более значимыми проблемами, как в фундаментальных, так и в прикладных исследованиях. Если говорить о математике, то, с одной стороны, границы ее приложений невероятно расширились, деятельность в области математики продолжает «разрастаться», но с другой стороны, в результате этой деятельности зачастую теряется связь между различными ее разделами, то есть математика утрачивает свое единство, ускользает основа, на которой достигается общность ее «частей» и интересов. В этом случае естественным становится вопрос о разработке новых разделов математики, имеющих общезначимый характер. В то же время объективным является осознание ограниченности возможностей математики в тех или иных областях ее приложений. Это приводит к возникновению ряда несвязанных, а порой и слабо обоснованных методов решения прикладных задач. Кроме того, несмотря на то, что методы математики в ХХ веке приобрели достаточно универсальный характер для решения научных задач, математика является специальным видом научной деятельности, и для ее эффективного применения в широком классе задач необходимым условием является ее соответствия как языка представления для научной деятельности в целом, либо определение естественных ограничений ее описательных возможностей и определение путей расширения границ ее возможностей. Однако такой подход требует определения как принципов формирования знания, так и соотнесения их с описательными возможностями математики.

Рассматриваются две волны рецепции экстатического суфизма в западной культуре: романтизм сказок Вильгельма Гауфа и герменевтика Поля Рикёра. Гауф актуализировал аллегорико-символический метод суфизма, восходящий к неоплатонической картине времени и вечности, поняв идентичность не как данность, а как задание. Тогда экстаз оказывается открытием эффектов языка, который и созидает первичную систему различий. Рикёр выступил как философ языка, для которого различия погружены в нарратив, ведущий от созерцания к действию. Механизм экстаза тогда - механизм ускоренного перехода к действию; аллегорическое в системе Рикёра принадлежит характеру, а символическое - соотнесению с Другим. Тогда экстаз работает уже не с временем вообще, а с различением прошлого и будущего, что и может стать ключом к современной рецепции не только суфизма, но и исихазма и других мистических систем.

Автор исследования делает акцент на чрезвычайном разнообразии художественного, публицистического и эпистолярного наследия Максима Горького и подчеркивает мысль о том, что ядром его личности являлся талант художественного видения действительности. В поисках идентичности Горького он опирается на формулировку У. Эко, который в сущностном интерпретационном триединстве автора, текста и читателя ставит вопрос, искать ли в тексте то, что хотел сказать автор, или то, что текст говорит независимо от него. Он исходит из мысли о том, что художественный замысел - это свидетельство о мире, который в силу своей многообразной сложности постигается не в прямом выражении, а через посредство художественного образа, то есть косвенного образного метафорического выражения, а так-же берет за основу классическое определение символа как знака искусства, данное И. В. Гёте, который считал символ важнейшей определяющей частью художественного текста. В символе им подчеркивается знаковая агентность, способность к независимому и автономному «означиванию». Отмечается особый нарративный талант Горького, заключающийся в том, что благодаря его феноменальной памяти детальные ситуативные фрагменты наблюдаемой реальности трансформируются в реальность вымышленную, в которой они оказываются представлены глазами наблюдателя-нарратора и персонажей. Горький ориентируется на те жанры повествования (рассказ, очерк, повесть), которые наиболее полно отвечают его художественной природе. В его творчестве доминирует жанровый принцип драмы, существенным признаком которого является создание иллюзии яркой зрелищной непосредственности и неопосредованности, во взаимодействии которых и создается драматическая сцена. Горьковское повествование представляет собой длинный ряд сцен, эпизодов и ситуаций, что часто считается недостатком эпического жанра. Однако в этой последовательности Горький позволяет живой реальности перелиться в художественный мир и предстать как реальность сама по себе. Линейная цепочка драматических сцен и взаимодействие автора с «фиктивным» планом рассказчика и персонажа, разворачивающиеся в пространстве-времени драматического высказывания, это проявления своеобразного художественного видения писателя.