SCI Библиотека

В статье рассматривается роль спортивной дипломатии в внешней политике Китая, акцентируя внимание на её инструментах, формах и механизмах. Спортивная дипломатия становится важным инструментом для укрепления международных связей и продвижения национальных интересов. В условиях глобализации и растущей конкуренции Китай использует спорт как средство для улучшения имиджа страны, формирования позитивного общественного мнения и укрепления двусторонних отношений с другими государствами. Анализируются ключевые мероприятия, такие как международные спортивные соревнования, культурные обмены и программы сотрудничества, которые способствуют созданию платформы для диалога и взаимопонимания. Рассматриваются примеры успешных инициатив, включая проведение Олимпийских игр. Кроме того, статья исследует механизмы, с помощью которых Китай интегрирует спортивную дипломатию в свою внешнюю политику, включая взаимодействие с государственными и частными организациями, а также влияние спортивных событий на общественное восприятие. В заключение подчеркивается, что спортивная дипломатия играет значимую роль в формировании стратегий Китая на международной арене, способствуя укреплению позиций страны в глобальном контексте.

В 2023 г. при посредничестве Китая Саудовская Аравия и Иран восстановили дипломатические отношения, что положительно сказалось на динамике развития региональной ситуации на Ближнем Востоке. Несмотря на то, что Китай успешно выступил медиатором и открыл новую страницу в ближневосточной дипломатии, США, как внешняя сила в регионе, а также стремительно меняющаяся геополитическая обстановка послужили основными факторами, ограничивающими активную политическую роль Китая на Ближнем Востоке. Достижение соглашения между Эр-Риядом и Тегераном - первый практический результат китайского подхода к достижению безопасности на региональном уровне. Однако дальнейший успех будет зависеть от желания обеих сторон решить дилемму безопасности и укрепить взаимное доверие.

В течение 1875-1877 гг. реализуется военная компания китайской армии под командованием Цзо Цзунтана в Синьцзяне с целью восстановить власть Пекина после дунганского восстания середины 1860-х гг. В это же время северо-западная часть Синьцзяна, конкретно Илийская долина и город Кульджа, с 1871 г. находились под контролем российской армии, а вопрос о возвращении этой территории Китаю был основным в диалоге двух стан рассматриваемого периода. Приход Цзо Цзунтана в Синьцзян обострил ситуацию в Кульджинском вопросе так как создавал риск решения проблемы военным путем. В статье рассматривается российская реакция, позиция и варианты выхода из ситуации на фоне китайской реконкисты в Синьцзяне. Основой для исследования стали материалы российского посланника в Китае Е. К. Бюцева. Проведен анализ предлагаемых вариантов отклика России на китайские военные мероприятия в Синьцзяне, позиций относительно кашгарского государства Йеттишар, успевшего стать фактором геополитической игры в Центральной Азией между Россией, Британией и Китаем. Проведен анализ записки Е. К. Бюцева 1878 г. о возможном решении Кульджинского вопроса в связи с фактом возвращения Китая в регион. Показаны две альтернативные точки зрения на указанную проблему, сопутствующая аргументация, точка зрения самого Е. К. Бюцова. Мнение о необходимости удержания Кульджи, как правило, отстаивало Военное ведомство России, основываясь на соображениях военно-стратегических выгод, общей политической и социальной устойчивости в регионе, сохранения престижа Российской империи в Центральной Азии. Посланник в Пекине отражал точку зрения Министерства иностранных дел России на необходимость возращения занятого края, в качестве основного аргумента приводя риски для торгово-экономических отношений России с Китаем. Поскольку в 1881 г. Илийская долина была возвращена Китаю, можно говорить о том, что еще в 1878 г. были сформированы ключевые предпосылки данного решения вопроса.

В современном мире активно развиваются процессы глобализации, которые оказывают значительное влияние на международную коммуникацию. В ходе этих процессов, обусловленных как объективными, так и субъективными факторами, возникают разнообразные контакты между представителями различных стран и культур. Наиболее тесное международное взаимодействие перерастает в сотрудничество, которое направлено на постановку общих целей и решение задач. Сегодня отношения России и Китая — это отношения между двумя державами с высочайшей степенью взаимного доверия, высочайшим уровнем сотрудничества и высочайшей стратегической цельностью. Отношения между двумя странами можно назвать образцом добрососедской дружбы, взаимовыгодного сотрудничества и моральной ответственности. Всеобъемлющее сотрудничество и стратегическое партнерство между странами основано на прочном политическом взаимном доверии и поддержке. В рамках исследования авторы осуществляют анализ сложившихся точек межкультурного сотрудничества и предлагают качественно новый взгляд на их дальнейшее развитие.

В статье излагается процесс развития исследований образа России в Китае по российским и китайским источникам. В последней четверти XX в. советских людей стало особо интересовать отношение китайцев к СССР / России. Российские исследования образа своей страны в Китае в основном связываются с именами С. Л. Тихвинского, Ю. М. Галеновича, Н. В. Тен, М. Е. Паниной, О. Д. Тугуловой, И. В. Ставрова и др. В статье анализируются основные результаты проведенных этими авторами исследований. Отмечается, что, исследуя образ России в Китае по китайским литературным источникам, российские авторы в основном называют такие китайские имена, как Кэ Хуйсинь, Чжэн Чуньли, У Янь, Ли Суйань, У Хэ и др. Среди этих источников особое место принадлежит монографии «Образ России в Китае (1949–2009 гг.)», опубликованной Ли Суйанем в 2012 г., который первым выполнил всесторонний и системный анализ процесса формирования образа России в Китае. Все эти исследования передают драгоценный опыт изучения образа России, сформированного в Китае. Этот опыт опирается на всесторонний диахронический анализ, проводимый в рамках имагологического исследования.

В статье в сравнительном ключе рассматриваются стратегии и формы реализации военной дипломатии Японии, Китая и России в Юго-Восточной Азии. Деятельность всех трех стран в сфере военных связей с государствами региона существенным образом активизировалась в 2010-х гг. как на двустороннем уровне, так и в многосторонних форматах. Выбор для анализа именно Японии, КНР и России объясняется спецификой их партнерских отношений со странами региона. Все три страны имеют исторически обусловленные ограничения в развитии своей военной дипломатии в регионе, однако при этом, как доказывается в данной статье, в последнее десятилетие стремятся использовать военную дипломатию в качестве одной из опор своего продвижения в Юго-Восточной Азии. Проблематике активизации военной дипломатии в Юго-Восточной Азии посвящен целый ряд исследований в России и за рубежом. Как правило, в уже изданных работах рассматриваются либо двусторонние форматы военной дипломатии с участием отдельных стран, либо деятельность диалоговых партнеров в АСЕАН-центричных институтах (АРФ, СМОА+, Расширенный морской форум) и таких, инициированных внешними державами форматах, как Диалог Шангри ла, либо специфика функционирования этих институтов. При этом комплексного сравнительного анализа особенностей военной дипломатии трех обозначенных государств – Японии, Китая и России – до настоящего времени не предпринималось. Представленное исследование призвано заполнить данный аналитический пробел. В методологическом плане статья опирается на сравнительный анализ военной дипломатии трех обозначенных стран. Параметрами сравнения являются доктринальное измерение военной дипломатии (анализ национальных стратегических документов), страны Юго-Восточной Азии, выступающие опорными, для продвижения военной дипломатии Японии, КНР и России соответственно, и инструменты взаимодействия с ними на двустороннем (форматы межгосударственного взаимодействия, военно-техническое сотрудничество, совместные учения, заходы в порты военно-морских судов) и многостороннем (в рамках АСЕАН-центричных институтов) уровнях.

Современная Монголия - молодое государство, при этом имеющее неоднозначную историю отношений с Россией. Вторая мировая война - ключевое событие новейшей истории, важное с точки зрения развития монгольской государственности, а значит закономерный объект политики памяти. В данной статье анализируется продуцируемая в монгольском дискурсе политика памяти о Второй мировой войне, а также её влияние на двусторонние отношения с Российской Федерацией. Выделяется широкий спектр коммеморативных практик и “мест памяти”, встроенных в двусторонние отношения, а также высокий уровень солидарности дискурсов о Второй мировой войне, имеющих триумфальный характер.

В статье представлен анализ внутренней миграции в постсоветской России с фокусом внимания на Дальнем Востоке. Авторы сопоставляют статистические данные межрегиональной миграции между субъектами ДФО и европейской частью России за период с 1991 г. по настоящее время. Работа позволяет сформировать целостную картину, способную не только отразить динамику формальных показателей, но и дать ключи к их пониманию. В результате исследования выделяются миграционные сценарии, определяется интенсивность миграционного обмена между регионами в разные периоды, а также их специфические особенности. Вопреки сложившемуся в научном дискурсе нарративу о постсоветском “побеге” населения с Востока на Запад в работе выдвигается гипотеза о существовании иных (встречных) сценариев, обусловленных социальными особенностями региона и сложившимся феноменом “проточного общества”.

   В статье показана эволюция подходов США к расширению зон своего влияния и практики применения моделей по созданию лояльных Вашингтону режимов. Доктрина «Госстроительство 1.0» была ориентирована на жёсткое подчинение политий Карибского бассейна. «Госстроительство 2.0» камуфлирует прежние цели доминирования концептами либерализма и демократии. Строительство вассального государства на Украине – это специальная операция, от которой США вряд ли откажутся.