SCI Библиотека

Творчество В. В. Розанова интерпретируется как синтез конкретного и отвлеченного аспектов, реализованный в мифе мыслителя. Особенность подхода Розанова состоит в том, что конкретное в его духовных поисках существует как отвлеченное, а отвлеченное как конкретное. Уровень отвлеченного представлен религиозной метафизикой Розанова, уровень конкретного - жизнью Розанова. Миф мыслителя представляет собой их сближение. Изоляция одного из аспектов влечет за собой содержательное обеднение творчества философа. Специфика видения Розанова заключается в том, что целостный миф мыслителя демонстрирует в его творчестве свои разные стороны, что обусловливает возможность как акцентирования отвлеченного, так и акцентирования конкретного, осуществленную в творчестве мыслителя как его внутреннее противоречие, снятие которого зависит от позиции исследователя.

Духовные искания В. В Розанова рассматриваются в контексте актуальной для европейской философии проблемы имманентизации Абсолюта. Творчество мыслителя эксплицируется как реализованная особым образом возможность имманентизации трансцендентного. Специфика реализации этой возможности в духовных исканиях мыслителя заключается в том, что основная категория метафизики Розанова - понимание - может быть интерпретирована и как трансцендентное миру, доказательством чего является его трансцендентность эмпирическому опыту и как имманентное ему, в пользу чего свидетельствует описанное мыслителем совпадение схем разума и сторон мира.

Несмотря на временную и концептуальную дистанцию между доктринами Августина и Канта, в их мышлении обнаруживается множество родственных положений. Это, во-первых, позволяет классифицировать их по тематикам трех кантовских «Критик» и прочитывать Августина по-кантовски. В сфере теоретической философии общим для них центральным моментом является априоризм, ставший в Новое время основой для утверждения ведущей роли субъекта в познании. И хотя Кант объявил себя совершившим в философии этот «коперниканский переворот», Августин в данном отношении по праву считается «первым человеком модерна». В практической философии их близость заметна, если сопоставить августиновское доказательство бессмертия души и кантовский постулат чистого практического разума. В области эстетики конгениальность мыслителей проявляется принципиальным образом в том, что оба говорят об эстетическом наслаждении как о «незаинтересованном удовольствии», а также в том, что и Августин и Кант проводят дифференциацию между формами рационального (логического) и эстетического суждений. Однако, во-вторых, для постижения глубины логического развития философии в ее истории особенно важна попытка прочитать Канта по-августиновски в общеметодологическом аспекте. Оба философа в стремлении осуществить проект метафизики исходят из (скептической) критики догматизма. Тогда как Кант замкнул мышление в границах субъективности (видимости), Августин диалектически снял их, показав, что субъект внутри себя освобождается от видимости и потому обладает истинным (объективным) знанием. Главное же - то, что посредством историко-философского нарратива о скрытом платонизме Новой Академии Августин вовлекает скептицизм в целесообразный процесс развития идеи философии, способствуя лучшему пониманию того, что критицизм Канта инкорпорирован в органическое единство всеобщей философской логики.