Цель настоящего исследования - определение возможной новой этимологии названия романа А. П. Платонова «Чевенгур», отслеживание отражения в тексте вероятных переводов этого названия на русский язык. Актуальность исследования определяется тем, что философский роман «Чевенгур» - главное произведение А. П. Платонова. Оно неизменно привлекает внимание исследователей в России и за ее пределами, поскольку затрагивает вечные вопросы бытия. Используются толково-этимологический, сравнительно-языковый и интертекстуальный методы. Рассматривается этимология названия и существующие его этимологизации. Выдвигается новая гипотеза о происхождении названия «Чевенгур» от армянско-тюркского слова «чилингар», что обосновывается доказанными фактами контактов А. П. Платонова с представителями армянской общины Воронежа еще до начала работы над романом, вероятным наличием в то время носителей фамилий Чилингарян и Чилингаров в этом городе. Прослеживается употребление слов «мастер», «слесарь» и «кузнец» и их производных, являющихся вариантами перевода на русский язык слова «чилингар», в тексте А. П. Платонова. Доказывается, что эти слова используются в связи с главными идеями «Чевенгура» - отражением «Философии общего дела» Н. Ф. Фёдорова по всеобщему воскрешению мертвых и мотива мастера и мастерства. Данное обстоятельство может служить подкреплением гипотезы об армянско-тюркской этимологизации названия «Чевенгур». Рассматривается также гипотеза Н. Н. Боровко об А. М. Горьком как возможном прототипе персонажей-кузнецов в романе, Сотых и Якова Титыча, признается, что она имеет право на существование, прослеживается связь этих персонажей с «Философией общего дела». Отмечается сочетание «Философии общего дела» с социальным дарвинизмом, который также отразился в статье А. П. Платонова «Коммунизм и сердце». Идеи социального дарвинизма воплотились в эпизодах истребления «буржуев» и изгнания «полубуржуев» в «Чевенгуре» с оставлением в живых только «избранных» коммунаров.
Цель исследования - интерпретация и анализ медицинских мотивов в цикле ранних и мало известных исследователям фельетонов А. П. Чехова «Осколки московской жизни». Автор попытался реконструировать взгляд Чехова-публициста, выявить причины преобладания критической интонации в описании проблем социальной медицины. Проанализировав язык очерков, его повествовательные и дескриптивные формулы, можно прийти к выводу, что именно врачебная практика позволила Чехову не только глубже понять человеческие страдания, но и столкнуться с пороками системы здравоохранения. В «Осколках московской жизни» начинает формироваться доминанта художественного стиля писателя. Для Чехова важна не критика существующей власти, а эмоциональное вовлечение читателя в актуальные проблемы общества и системы здравоохранения.
Дискуссий о включении курса по изучению фанфиков в программы профессиональной подготовки преподавателей недостаточно. Образовательный потенциал фанатского творчества до сих пор недооценен, хотя возможность использования таких произведений, особенно фанфиков, в педагогической деятельности впервые была поставлена в медиаобразовательную повестку более десяти лет назад. Авторы фанфиков – это креативные и коммуникативно активные школьники и студенты, та социальная группа, на которую направлены усилия преподавателей и педагогов. Фанфикшен можно рассматривать как дополнительный эмпирический материал для изучения мотивации и развития специальных навыков у студентов. В данной статье представлены результаты анализа русскоязычных фанфиков, основанных на серии фильмов «Чужой» (1979), «Чужие» (1986), «Чужой 3» (1992), «Чужой: Воскрешение» (1997), «Прометей» (2012) и «Чужой: Завет» (2017). Была прове рена гипотеза о причастности русскоязычных авторов фантастических фильмов к феминистским представлениям о гендере, а также о гендерной беспристрастности. В качестве средства анализа использован тест Бекдел, адаптированный авторами. Подобная методика впервые применена для исследования фанфиков. Результаты частично опровергли гипотезу. Кейс впервые был апробирован в 2022–2023 учебном году в рамках программы специального курса для студентов вечернего отделения филологического факультета (Российский университет дружбы народов) и одобрен преподавателями как ценный источник информации о мировоззрении современной молодежи.
В статье излагаются общие принципы художественного перевода. Рассматриваются переводы на арабский язык произведений Бунина («Тайна», «Потомки Пророка»; «Тёмные аллеи»). Упоминаются стихотворные переводы Бунина с европейских языков. Указываются неточности перевода лексических образных средств. Утверждается и обосновывается мысль о важности изучения творческих особенностей автора переводимого материала.
Исследуется символический язык лирики современного костромского поэта. Определяется преемственность и новаторство в художественном мире С. А. Потехина. Рассматриваются устоявшиеся русские символы, их новые смыслы в его восприятии. Анализируются социально-психологические и религиозные мотивы, а также бытовые символы (бигуди, булочка с изюмом, нора, храм), которые в творчестве поэта обретают новые смыслы. Рассматривается трансформация классических архетипов, связанных с концептом «русской печали», в контексте постсоветской действительности. Выявляется, как Потехин через метафоры, персонификации (ночь-невеста) и образы, связанные с жизненными циклами и человеческим бытом, создает многомерное отражение русского национального самосознания, переходя от личного переживания к философской рефлексии над смыслом бытия. Особое внимание уделяется взаимодействию культурных и исторических контекстов, формируя уникальный эстетический код лирики автора.
Приступив к редактированию «Вестника Европы» в 1808 г., Жуковский в «Письме из уезда к издателю» анонсировал идиллическую авторепрезентативную модель «малого круга» («petit cercle»), которую он раньше выстраивал в лирике, переписке и дневниках. Эта модель была проигнорирована М. Т. Каченовским, ориентировавшимся на разночинскую модель «литератора-труженика». В «Российском музеуме» модель «малого круга» оказалась адаптирована к карамзинистскому контексту, «малый круг» чувствительных душ превратился в узкий круг избранных талантов, а враждебная «малому кругу» сила судьбы оказалась функционально сопоставлена с завистью их литературных противников. Наиболее плодотворным для карамзинистской рецепции оказалось амплуа Жуковского как «русского Тиртея». Оно стало точкой, в которой чаяния карамзинистов совпали с внутренними устремлениями Жуковского к идиллическому идеалу.
Целью исследования является выявление динамики маркем и маркемной траектории творчества А. П. Чехова согласно принятой периодизации: конец 1870-1886 гг. (первый, или «ранний» период); 1886-1993 гг. (второй период - «переломный»); 1893-1899 гг. (третий, или «Мелиховский» период); 1899-1904 гг. (четвертый период - «поздний», или «Ялтинский»). В соответствии с этой целью формулируется и решается задача установления маркемного своеобразия творчества писателя. В качестве объекта исследования привлечены первые 11 томов Собрания сочинений А. П. Чехова в 15 томах, в которые вошли юморески, рассказы, повести, созданные в 1880-1903 гг. Методом маркемного анализа была выделена лексика, образующая центральные смыслы художественного мира автора. Во всех срезах представлены «сквозные» маркемы, принципиально важные для характеристики всего творчества А. П. Чехова: существование, впечатление, удовольствие, мгновение, внимание, где доминанта - существование, т. е. основа всего сущего, а вице-доминанта - впечатление - характеризует так называемый «импрессионизм» Чехова. Выделение новых уникальных интегральных маркем в отдельно взятом хронологическом срезе позволило определить его своеобразие, а введение такого показателя, как распределенно-функциональный вес (РФ-вес), дало возможность уточнить весомость того или иного периода для характеристики творчества писателя. Корпус интегральных маркем исследованных текстов А. П. Чехова сопоставлен с результатами маркемологического исследования, проведенного А. А. Фаустовым, что позволило определить «точки маркемного соприкосновения».
В работе проводится семантический анализ глаголов говорения в русском и английском языках. Отмечается, что исследование соотношений на уровне нормы языка показало, что расхождения в семантическом объеме лексических единиц часто обусловлено экстралингвистическими факторами. В рассматриваемых языках данные глаголы широко распространены ввиду своего большого разнообразия, идиоматичности значений. В глаголах говорения оказывается отраженной взаимосвязь различных аспектов человеческой деятельности. Лексическая многозначность особенно сложно совмещается с большим многообразием грамматических форм. Русской фразе живость и конкретность придают множество разнообразных форм и видов глаголов, видовых окончаний и предлогов, определяющие способ происхождения действия. Глаголы русского языка отличаются богатством оттенков в передаче способов действия. Такого обилия оттенков не наблюдается в других языках. Речь носителей английского языка также богата глаголами говорения. Она редставляет собой картину смеси конкретности и нераздельности семантики. Для передачи семантической структуры русского глагола говорения при переводе очень часто необходимо использовать слова-уточнители, которые служат конкретизации значения. Результаты свидетельствуют о значительном сходстве рассматриваемых лексических микроструктур, об общности их семантики, тематической направленности, семантических категорий. Данные языки характеризуются общностью связей и культурных контактов с давних времен. На оба оказали сильное влияние одни и те же лингвистические эталоны - латинский и греческий языки. Факт общности тематической направленности глаголов говорения может быть этим и обусловлен. Совпадения превалируют над расхождениями в глаголах говорения рассматриваемых языков.
В статье рассматривается поэтика стихотворения Б. Рыжего «До утра читали Блока…» (1997) как воплощение экзистенциального мировоззрения поэта. Совмещение интертекстуального и структурно-семиотического подходов к изучению художественного текста позволяет уяснить событийный вектор самоопределения лирического «я» Б. Рыжего и определить взаимосвязь витального и мортального начал, проблематизация которой образует ценностно-смысловой центр творческой рефлексии поэта. Анализ стихотворения показывает, что данный поэтический текст, обнаруживая эксплицированный и имплицированный слои интертекстуальности, демонстрирует экзистенциальное погружение поэтом в бытийные процессы антропологической самоактуализации на грани жизни и смерти. Онтологическое напряжение репрезентируемого поэтом художественного мира складывается из цитатного взаимодействия лирических систем А. Блока и Г. Иванова, которые, представая в качестве единого аксиологического центра, формируют посредством поэтики цитаты событийное приобщение к миру смерти. Мортальные смыслы самоопределения поэта Б. Рыжего, утверждаемые в поэтике его стихотворения и онтологически превозмогаемые памятью о ценностном принятии бытия, раскрываются посредством витального приобщения к пробуждающемуся земному миропорядку. Делается вывод, что цитатное напряжение между блоковским и ивановским бытийным мировосприятием и собственно лирическим мировидением обнаруживает предельное экзистенциальное напряжение жизни и смерти, постоянно и неотвратимо интересующее поэта Б. Рыжего.
Классические онтологии, включаясь в метафизическую традицию, всегда предполагают иерархии (вещь - идея, верх - низ и т. п.). Плоские онтологии рассматривают все объекты (физические и виртуальные) как объекты одногоонтологического порядка. К плоским онтологиям относят акторно-сетевую теорию, теорию ассамбляжей, объектно-ориентированную онтологию и т. д. В данной статье излагается гипотеза, что метареализм как одно из течений в русскоязычной поэзии 1980-х, изобретает язык, подобный новейшей философии этого онтологического направления (Б. Латур, Г. Харман, И. Богост, Л. Р. Брайант и др.). Представленная гипотеза подтверждается рядом пересечений между описанием метаболы (ключевого метареалистического тропа) в теоретических работах В. И. Тюпы и описанием отношений между объектами у Г. Хармана, а также прямым указанием И. Богоста на близость метафоризма как операции объектно- ориентированной онтологии и метареалистической поэзии. Верификацией указанных взаимосвязей становится анализ стихотворений метареалистов, в которых обнаруживается отсутствие вертикальных иерархичных отношений между объектами и между множественностью изображенных миров. Оптика метареалистических текстов характеризуется также особым отношением к восприятию, близкому и феноменологии М. Мерло-Понти, и чужой феноменологии И. Богоста. А многомерная субъективность метареалистической поэзии соотносится не только с объектно-ориентированной онтологией, но и с акторно-сетевой теорией Б. Латура, где артикулируется равенство человеческих и нечеловеческих акторов. Гибридные объекты в метареалистической поэзии создают множества переплетений и многообразие пространственно-временных масштабов, в каком-то смысле развивая идеи Ж. Делёза о виртуальном бытии объектов как составной части материального мира.