SCI Библиотека

В статье рассматривается понимание природы общественной жизни как некоторой целостности в русской религиозной философии. Показывается, что главная специфика способа мышления русских философов заключается в различении эмпирической реальности общественной жизни, представляющей собой «скрещение воль» различных субъектов и глубинной духовной основы, исторически формирующейся и обретающей в сознании людей мистический статус. Обращается внимание на то, что ее содержание, согласно рассмотренным взглядам русских мыслителей, включает в себя духовные основы семьи, религиозные верования и сознание общности исторической судьбы, составляющие в своем единстве смысл соборного бытия. Данный способ понимания целостности общественной жизни исключает ориентацию на ее революционное преобразование, свойственную коллективистской парадигме, поскольку исторически сформировавшиеся духовные основы противостоят таким устремлениям и вместо планировавшихся улучшений общественной целостности могут обусловить тяжелые социальные последствия. Соответственно и рационально обосновываемые частичные реформы, ориентация на которые обусловлена индивидуалистической парадигмой, должны сверяться с теми смыслами, которые исторически сложились и составляют духовную основу общественной жизни. Категорией, выражающей способ мышления русских философов на тему целостности общественной жизни, является универсализм.

Введение. Представленное в статье исследование ориентировано на выявление наиболее значимых аспектов проблематики целей образования. Рассматриваются существующие способы понимания целей образования, делаются выводы относительно их отличительных особенностей. Показана связь проблематики цели образования с другими аспектами философской рефлексии образования: вопросами об определении образования и критериях оценки образовательных результатов.

Постановка задачи. В работе ставится задача обобщения современных социально-философских представлений о целях образования. Авторы придерживаются позиции, согласно которой возникновение, изменение, функционирование целей образования преимущественно детерминируются социальными факторами.

Методика и методология исследования. В ходе осуществления исследования использовались методы содержательного и сравнительного анализа отечественной и зарубежной литературы, посвященной проблематике целей образования.

Результаты исследования. Освещаются значимые вехи развития осмысления проблематики целей образования в социально-философском ключе. Рассматривается содержание нормативного подхода к пониманию целей образования, развитого Р. С. Питерсом, а также связи его концепции цели образования с пониманием образования как инициации. Анализируются новшества функционалистского подхода к пониманию целей образования. Показана значимость разграничения типов целей, фигурирующих в образовательном контексте. Воспроизводятся некоторые из позиций, касающихся обусловливания целей образования влиянием иных социальных институтов: политических, экономических.

Выводы. Авторы склоняются к представлению о многомерности цели образования, ее комплексности. Ими подчеркивается ограниченность бинарных классификаций образовательных целей. Рассмотрение с таких позиций позволяет заключить, что вопрос о целях образования является одним из приоритетных для социально-философской рефлексии образовательной реальности.

Философии истории Н. А. Бердяева раскрывается через такой его элемент, как историческая память. Выявляется, что историческая память у Н. А. Бердяева содержит индивидуальный и коллективный аспекты. Проводится сравнительный анализ, с одной стороны, концепции исторической памяти у Н. А. Бердяева, а с другой стороны - представления М. Хальбвакса об исторической памяти, значения коммеморации в коллективной памяти у А. Ассман и Я. Ассман. В философии истории Н. А. Бердяева выделяются онтологический и гносеологический аспекты. Делается вывод о том, что философско-историческое учение Н. А. Бердяева об исторической памяти вписывается в традицию memory studies.

Анализируются идеи русских философов В. В. Розанова и Н. Ф. Федорова в контексте современного спора пронатализма и антинатализма, то есть противоположных позиций по вопросу о желательности деторождения. Демонстрируется, что их идеи напрямую связаны с онтологическими представлениями. Бытие мира для В. В. Розанова выступает как ценность сама по себе, и потому его обновление трактуется им как нечто прекрасное. Н. Ф. Федоров понимает мир как испорченный и нуждающийся в исправлении, а рождение интерпретирует как одно из проявлений этой испорченности. С точки зрения Н. Ф. Федорова, главная “поломка” нашего мира - это наличие смерти. Необходимо сделать мир не хаотичным, а разумно управляемым, деторождение же является проявлением именно хаотичности, а значит, его необходимо устранить.

Рассматривается проблема разработки понятия Dasein в раннем творчестве М. Хайдеггера и ее концептуального становления в контексте проблемы субъекта. Для того чтобы проследить эволюцию этой категории в работах М. Хайдеггера, автор пытается установить хронологические рамки «раннего Хайдеггера», анализирует проблему, поднятую в споре Томы-Фехера, и отслеживает влияние идей Аристотеля и Д. Скота. В работе используется исторический и сравнительный анализ, а также критический и концептуальный методы, направленные на фиксацию изменений в понимании категории Dasein немецким философом в контексте его отхода с позиций феноменологии. К основным выводам данного исследования можно отнести: 1) создание категории Dasein было нацелено на преодоление проблем картезианского и гуссерлевского представления о трансцендентальном субъекте; 2) Dasein-анализ позволил диффференцировать способы бытия человека (через экзистенциалы) и усложнить структуру бытия, чтобы придать историчности онтологический статус; 3) внедрение этой категории позволило М. Хайдеггеру погрузить в феноменологическую логику проблемы экзистенциальной философии, введя различение подлинного и неподлинного модуса существования.

Рассматривается проблема разработки понятия Dasein в раннем творчестве М. Хайдеггера и ее концептуального становления в контексте проблемы субъекта. Для того чтобы проследить эволюцию этой категории в работах М. Хайдеггера, автор пытается установить хронологические рамки «раннего Хайдеггера», анализирует проблему, поднятую в споре Томы-Фехера, и отслеживает влияние идей Аристотеля и Д. Скота. В работе используется исторический и сравнительный анализ, а также критический и концептуальный методы, направленные на фиксацию изменений в понимании категории Dasein немецким философом в контексте его отхода с позиций феноменологии. К основным выводам данного исследования можно отнести: 1) создание категории Dasein было нацелено на преодоление проблем картезианского и гуссерлевского представления о трансцендентальном субъекте; 2) Dasein-анализ позволил диффференцировать способы бытия человека (через экзистенциалы) и усложнить структуру бытия, чтобы придать историчности онтологический статус; 3) внедрение этой категории позволило М. Хайдеггеру погрузить в феноменологическую логику проблемы экзистенциальной философии, введя различение подлинного и неподлинного модуса существования.

Рассматривается философское обоснование политико-экономической модели неолиберального капитализма в контексте становления так называемого метамодернизма - культурно-исторической эпохи, сменившей постмодернизм. Опираясь на марксистские понятия базиса и надстройки, автор проводит параллели между начавшим утверждаться с 1980-х годов прошлого столетия неолиберализмом, предполагавшим реставрацию модели классического новоевропейского капитализма, и возникновением метамодернизма в XXI веке, определяемого как обновление социокультурных основ эпохи модернизма. Утверждается, что возврат и обновление консервативных моделей общественной жизни, социально-экономических и философских конструкций является необходимым компонентом исторического процесса, объясняемого посредством диалектического анализа развития социума в современном мире эпохи метамодернизма.

Рассмотрены философские воззрения теоретиков русского народничества в связи с проблемой взаимоотношений личности, общества и государства. Отмечен широкий диапазон представлений народников о роли государства в достижении общественного идеала. Проанализировано соотношение индивидуалистических и коллективистских принципов в социально-философских и политико-философских взглядах народников в связи с проблемами «человек и общество», «человек и государство».

Автор обращается к вопросу о том, почему наука не возникла в Вавилонии и Древнем Египте. В Вавилоне и в Египте в VI в. до н. э. имелись предпосылки для возникновения науки в виде обширного слоя образованных людей, большого количества накопленных преднаучных знаний, системы их воспроизводства, а в Греции в ту пору уровень развития культуры был невысоким. Автор критикует политическую теорию, согласно которой возникновению науки на Ближнем Востоке помешал авторитарно-монархический строй, тогда как в Греции демократия стала «повивальной бабкой» и «воспитательницей» науки и философии. Автор приводит две главные причины, помешавшие возникновению науки в Вавилонии и Египте: консервативная образовательная система и религиозно-мировоззренческая стабильность древних ближневосточных обществ.

Осуществляется реконструкция концепции субъекта, обоснованной в трудах Г. В. Ф. Гегеля, с целью установить ее значение для изменения интерпретации данной проблемы в западноевропейской философской традиции. Используются исторический и сравнительный анализы, а также критический и концептуальный методы, направленные на выявление основных концептов Г. В. Ф. Гегеля, касающихся проблемы субъективного духа. К таким концептам относятся «тождество», «два я» (нем. Zweie), «господин и раб», «агрегат» (нем. Sammlung) и др. К основным выводам можно отнести: 1) гегелевский супер- или сверхсубъект не поглощает мир как таковой, а является обязательным сопровождающим элементом его развития; 2) выделенный Гегелем концепт человека как подсубъекта продолжил идею трансцендентальности субъекта И. Канта, позволил связать процедуры самопознания с различными уровнями становления Духа; 3) концепция тождества поставила точку в вопросе сосуществования объекта и субъекта в одной сущности.