Философия Канта дала новое понимание не только разума, его возможностей и границ, но и чувственности. Чтобы стать одним из источников знания, а также проводником морального действия, чувство не может быть просто пассивностью, как часто толкуют позицию Канта, но оно должно обладать собственным способом действия. Коперниканский переворот Канта ведет к определенной трансформации чувственности, в основе которой обнаруживается своя энергия действия, особое отношение субъекта к самому себе. В «Критике практического разума» эту трансформацию Кант описывает как переход от страдания к чувству уважения к моральному закону и далее к чувству самоудовлетворенности, которое образует среднее звено между чувством и объективным основанием воли. «Критика чистого разума» сталкивает нас с проблемой реальности внешнего мира, и решением этой проблемы для Канта является анализ формы пространства как свидетельства действия вещей в себе. Причем чувства выступают здесь не просто оттисками этого внешнего воздействия, но и необходимой формой разворота от внешнего действия к действию, которое исходит уже не от вещей, а от самого рассудка. Тем самым чувства выступают необходимым условием синтеза как соединения внешнего действия с действием рассудка, результатом чего и является система знания.
В статье рассматривается влияние памяти на формирование личностной идентичности в концепции Карла Ясперса. Исследуется, как Ясперс анализирует категории времени, прошлого, настоящего и будущего, а также опыта и свободы выбора в контексте формирования личностной идентичности. Также осмысляются экзистенциальные аспекты памяти, такие как внутренний опыт и непрерывность времени, и то, как они влияют на процесс формирования личностной идентичности. Статья представляет интерес для философов, психологов и всех, кто интересуется пониманием роли памяти в формировании личностной идентичности.
В статье рассмотрена система персонажей рассказа Л. Н. Толстого «Много ли человеку земли нужно», проанализированы трансформации сказочных образов, пространство, время, аудиовизуальные детали. С опорой на архивные материалы (автограф и авторизованные копии рукописей рассказа) прослежено поэтапное введение автором основных мотивов и образов. Так, история второстепенного персонажа - мужика Семена - появляется только в третьей редакции рассказа. Именно этот антагонист утверждает образ Пахома как отрицательного протагониста. Рассказ совмещает в себе поэтику сказки и реалистического произведения. Свойственная фольклору статичность образа главного героя в кульминационной сцене «обхода земли» дополнена изображением его психологического состояния. Этот эпизод наделен также чертами онейрического текста, то есть описания сна. Духовное заблуждение Пахома, преследующего ложную цель завладеть как можно большим наделом земли, особенно проявляется в финале рассказа - в искаженном восприятии им пространства и времени. Результаты исследования важны для утверждения значения «народных рассказов» Толстого как уникального эксперимента, имеющего не только нравственную, но и эстетическую ценность.
В целях раскрытия сущности правовых иллюзий авторы предлагают уделить внимание критериям их классификации, в частности, считают целесообразным подробнее остановиться на особенностях существования и развития изучаемого феномена во времени. Представлена система темпоральных классификаторов правовых иллюзий, позволяющая анализировать проявления исследуемого феномена.
Рассматривается система аспектов и времен в «Ригведе», в частности основы презенса (имперфекты и презентные инъюнктивы) и аориста. Определение их значения - сложная задача: представление о завершенном-незавершенном не всегда помогает понять оппозицию аориста и имперфекта, нередко имперфект обозначает завершенные события. В статье предлагается использование понятия Г. Райхенбаха «точка референции». Аорист отличается от других времен выраженностью этой точки. В целом ведический глагол запечатлел стадию трансформации аспектуальной системы в темпоральную: имперфект обозначает события далекого мифологического прошлого (которые могут быть и завершены), аорист - недавние события или предшествование. Ведический глагол, таким образом, напоминает видовременную форму европейских языков в описании Г. Вайнриха: здесь противопоставлены времена переднего (франц. passe simple) и заднего плана (франц. imparfait). Их сопоставление помогает понять развитие категорий аспекта и времени в языках мира.
В статье обоснованы роль и место управления рабочим временем в деятельности предприятия (учреждения), рассмотрены актуальные аспекты использования принципов культуры управления рабочим временем и эффективного использования временного ресурса; изучен вклад российского ученого П. М. Керженцева в теорию отечественного тайм-менеджмента.
Цель данной статьи - показать особенности трактовки Жаном Мерэ драматических законов «Поэтики» Аристотеля, рассмотреть характер функционирования категорий времени и пространства в трагедийном действии «Софонисбы» и их роль в построении драматической структуры. Доказывается, что место и время в трагедиях Мерэ являются не только формальными признаками «правильной» драмы, но активно функционируют на содержательном уровне, то есть играют организационно-смысловую роль (подчеркивают логику разворачивания действия, участвуют в композиционной связи, раскрытии характеров и эмоциональных состояний персонажей, определяют зрительское восприятие). Большое значение играет эффект акцентируемого в авторских ремарках и высказываниях героев замкнутого (интимного, вторжение в которое получает значение угрозы, насилия) пространства, которое к развязке может изменять свое значение: от убежища, места любви и уединения - до тюрьмы, места суда и расправы («Софонисба»). Показывается, как Мерэ создает эффект стягивания времени, что усиливает трагедийную напряженность - внешнюю (обстоятельства и поступка) и внутреннюю (характера и страсти), обеспечивает ощущение катастрофичности происходящего, неотвратимости гибели. Выводы позволили показать, как экспериментирование Мерэ с местом и временем в драматическом действии способствовало обновлению французской трагедии в первой половине XVII в. и предопределило специфику построения пьес Корнеля и Расина.
В статье предложен взгляд на литературный манифест как особый речевой жанр, характеризующийся использованием типовых стратегий грамматической организации материала. Общая проблематичность исследования манифестов связывается авторами с неопределенностью дефиниций данной категории, подвижностью и транспарентностью ее границ в ряду смежных метатекстовых образований. Вместе с тем теоретическая неопределенность статуса и природы манифеста не препятствует возможности воспринимать те или иные тексты как манифестарные; это дает основания предположить, что манифест как речевой жанр содержит устойчивые тиражируемые речевые паттерны, которые, с одной стороны, поддерживают подобную рецептивную установку у читателя или исследователя, с другой - позволяют манифесту реализовать свои типовые прагматические функции. Согласно развиваемой в статье гипотезе, уточнению природы манифестарного творчества может способствовать понимание манифеста как высказывания с опорой на предложенную В. В. Виноградовым модель описания синтаксической предикативности (как триединства категорий персональности, времени и модальности). На материале манифестов русского авангарда в статье демонстрируется, что грамматическая фактура манифеста может задействоваться для выражения прагматических установок и установления особого типа коммуникации с читателем и литературным контекстом. Так, категория персональности репрезентирует установку манифеста на коллективный тип эстетической декларации, формы грамматического времени используются для выражению перформативной природы манифеста, а подвижность модальных смыслов активизирует формы читательского восприятия манифеста.
В статье рассмотрен концепт «Судьба» на материале произведений А. С. Пушкина. Целью исследования является раскрытие смыслов концепта. В качестве задачи определено выявление смысловых типов концепта, с привлечением таких философских понятий, как детерминизм, свобода, воля, интенция, время, фатализм. Результатом исследования является типология смыслов, реализующихся как отдельные стороны концепта. Полученный результат дает возможность интерпретировать речевой материал, обращаясь к проблемам учений о бытии и о человеке.
Данная статья посвящена рассмотрению временных и пространственных параметров в новеллах австрийского писателя Стефана Цвейга «Амок» и «Письмо незнакомки». Используя метод лингвистического анализа, автор выявляет грамматические средства вербализации художественного времени и пространства. В фокусе внимания исследования находятся имена существительные, имена прилагательные, временные формы глагола, имена числительные.
В работе анализируется оригинальный текст новелл, а также приводятся примеры из перевода Д. Горфинкеля на русский язык. Во время проведения лингвистического анализа выявлена ведущая роль имен существительных с локальным значением в процессе вербализации художественного пространства, выделено значение временных форм глагола как преимущественно основных языковых средств изображения художественного времени. В новеллах «Амок» и «Письмо незнакомки» нашла языковое воплощение одна из важных категорий художественного текста — хронотоп.
Данная категория также носит название время-пространство, что указывает на неразрывную связь и единство темпоральных и локальных характеристик текста. Временные параметры, будучи четвертой характеристикой художественного пространства, используются Стефаном Цвейгом во многих случаях вместе с локальными параметрами. Благодаря задействованию топонимов художественное пространство в новеллах описывается конкретно. Временные параметры точно не определяются. Они изображаются сжато, иногда в форме ремарок, показывая тем самым быстрый темп повествования в произведениях. Обе новеллы также объединяет сходство композиций: в них прослеживается рамочная композиция с использованием ретроспекции. Взгляд в прошлое главных героев создает интригу и придает сюжету остроту.