Рассматриваются терминологические проблемы изучения цифровой дипломатии. Наблюдается фрагментированность в академическом дискурсе, которая осложняется несколькими факторами: внедрением новых терминов, изменением определений и отсутствием связи между несколькими периодами исследования. Показывается, что в результате эволюции предметного поля некоторые термины вышли из оборота, например «электронная дипломатия» или «твитпломатия», хотя они по-прежнему могут встречаться в некоторых регионах мира. Отмечается, что «цифровая дипломатия», «кибердипломатия» и «цифровая публичная дипломатия» показали себя как наиболее устойчивые термины, обладающие наибольшими перспективами для дальнейшего изучения. Предалагается разработка периодизации, более точных определений и вписывание новых понятий в канву устоявшейся терминологии для дальнейшего развития предметной области. В результате анализа терминологии делается вывод, что на данный момент можно говорить о выделении трех основных направлений внутри изучения цифровой дипломатии: внедрение новых технологий в дипломатическую практику (включая использование социальных сетей), новая переговорная повестка, связка вычислительных наук и дипломатии.
Статья посвящена актуальной проблеме обеспечения национальной безопасности Российской Федерации в условиях возрастания её роли в процессе межрегиональной интеграции. Широкомасштабное участие в системе мирохозяйственных отношений делает необходимым укрепление позиций России на международной арене. Это возможно лишь при наличии прочного социально-экономического фундамента в виде достаточно развитых и качественно взаимодействующих регионов. Основные направления формирования такого фундамента представлены через систему национальных интересов страны. В статье рассмотрены контрасты пространственного развития Российской Федерации в контексте ключевых вызовов и угроз национальной безопасности. Особый акцент сделан на специфику геостратегически значимых приграничных территорий, в частности, субъектов Российской Федерации, которые граничат со странами Евразийского экономического союза. На примере Омской и Новосибирской областей, которые возглавляются городами-миллионниками, раскрыты тенденции деформации внутрирегионального пространства: эффект «стягивания» населения в административные центры, «обезлюдения» сельской местности и т. п. Обозначены некоторые аспекты влияния тенденций пространственного развития на социально-экономическую устойчивость этих регионов и страны в целом как основу национальной безопасности и необходимость учёта данного фактора в стратегиях государственного развития.
В работе рассматривается геополитическое противоборство на евразийском пространстве, в котором особую роль играют транскоммуникационные войны. В этой связи автор обращается к истории и современной реализации ключевых транспортных маршрутов. Отмечается, что после распада СССР на постсоветском пространстве заметно активизировалась конкуренция за контроль над ключевыми трансконтинентальными маршрутами. Современное военно-политическое противостояние России с коллективным Западом на Украине во многом предопределяется трансконтинентальной логикой взаимоотношений государств. Анализируются действия ведущих геополитических акторов, целью которых является установление контроля над международными транспортными коридорами. Рассматривается инициатива возрождения «Великого Шелкового пути», которая направлена не только на развитие торгово-экономических отношений, но и на продвижение геополитических устремлений КНР. Особо отмечается потенциал России в развитии и использовании международных транспортных коммуникаций.
Показывается, что в условиях современного миропорядка, характеризующегося взаимозависимостью всех международно-политических игроков, национальный внешнеполитический курс становится одним из ключевых факторов, определяющих положение страны на международной арене. Исследуется понимание того, что внешняя политика государства исходит из самоощущения места в иерархии системы международных отношений и укрепления или возвышения государственного влияния. Выявлена связь между пониманием позиции актора в мировой политической системе, реализацией национальных интересов и сохранением безопасной внешнеполитической среды, т. е. обеспечением национальной безопасности. Рассмотрена идея национальной сверхзадачи в качестве основы для формирования и реализации внешнеполитических стратегий современных государственных акторов. Выявляется, что любое государство обладает субъектностью в мировой политике и заинтересовано в продвижении своей властной риторики, а также в оптимальной реализации национальных интересов. Обосновывается, что державы, будь то великие, региональные или малые, выбирают определенную модель внешнеполитического поведения и миссию своей внешнеполитической позиции, что выражается в национальной сверхзадаче. Рассмотрены особенности национальной сверхзадачи во внешней политике Соединенных Штатов Америки, Китайской Народной Республики и Российской Федерации как наиболее ярких представителей государств разной этической и ценностной систем, обусловливающих миссию государства на международной арене.
В статье рассматриваются две концепции мирового развития - неолиберальная и консервативная. Неолиберальная концепция предлагает культурную унификацию людей, а также признает необходимым искусственное ограничение роста численности населения. Согласно консервативной концепции рост численности населения Земли должен снизиться естественным образом, ресурсы далеки от исчерпания, важнейшим фактором развития является разнообразие культур. Будущее человечества в значительной мере определяется соревнованием элит и идеологий. В этом контексте рассматриваются исторические процессы развития общества, общественного сознания и международных отношений. Сейчас исторические процессы в большей мере определяются соревнованием элит. Элиты - это группы населения, причастные к формированию государственной политики. Элиты стран Запада имеют тенденцию к превращению в определенную касту, изолированную от остального общества. Созданные институты для воспитания западных элит, то есть включения их в определенную систему ценностей, игнорирующих волю отдельного человека, суверенитет государств, пропагандируют отход от реальности в виде наркотиков и других «поставщиков грез», делают субъект управления обществом невидимым. Этому процессу надо противопоставить институты формирования собственных элит в рамках расширенного БРИКС. Здесь две основные проблемы - воспитание элит патриотических и обладающих надежным знанием. Дело в том, что для подготовки и принятия адекватных государственных решений стало недостаточно высшего и специализированного образования. Существующие институты и университеты не очень справляются с этой задачей, потому что и не ставят ее. В статье предложен адекватный, по мнению авторов, курс образования специально для формирования нового типа международных элит.
Поставлена задача выявления исторических предтеч современных процессов глобализации и деглобализации. Глобализация охарактеризована как экономический процесс с политическими последствиями, а деглобализация как политический процесс с экономическими последствиями. Предложено рассматривать два этих понятия исключительно в связке друг с другом. Проанализирована взаимная обусловленность экономической экспансии мирового капитализма и развития межгосударственной системы суверенных государств современного типа. Представлен общий обзор трех волн глобализации и деглобализации в мировой истории: рождение мирового капитализма в XVI в. и становление межгосударственной системы в XVII в.; интенсивное развитие капитализма в XIX в. и деглобализация, вызванная Первой мировой войной; глобализация и деглобализация современной эпохи. Охарактеризована специфика современной глобализации как единственной в мировой истории политической глобализации. Современная деглобализация рассматривается как процесс укрепления, а в отдельных случаях восстановления суверенитета наиболее активными участниками мировой политики. Проанализированы обстоятельства и вероятные исторические даты начала современной деглобализации. В заключение высказывается предположение, что в будущем человечество ожидает продолжение циклических движений от глобализации к деглобализации и обратно, сопоставимых с теми, что происходили начиная с XVI столетия.
Анализируя взаимоотношения России и Запада в XXI веке, авторы статьи характеризуют их как процесс постепенной утраты доверия и растущей взаимной настороженности. С начала 2000-х годов взаимодействие между сторонами часто колебалось между периодами сотрудничества и конфликтов, что способствовало формированию фрагментированного понимания глобальной безопасности. Экономические санкции против России после вхождения Крыма в состав России в 2014 году стали важным фактором, изменившим баланс сил как на восточноевропейской, так и на мировой арене. Ответные меры Москвы усилили изоляцию и активизировали поиски альтернативных союзников, что привело к углублению взаимосвязей с такими странами, как Китай и Иран. Авторы отмечают, что идеологические разногласия также играют ключевую роль в динамике отношений. Запад часто обвиняет Россию в нарушении демократических стандартов и прав человека, в то время как Москва заявляет о своих законных интересах в регионе. Социокультурные факторы, такие как пропаганда и медийные нарративы, усиливают любое недопонимание, поскольку обе стороны стремятся продемонстрировать свою правоту на международной арене. В статье указывается, что текущая конфронтация вызвана не только политическими и экономическими обстоятельствами, но и глубоко укоренившимися историческими предрассудками. Дальнейшее ухудшение отношений может иметь катастрофические последствия для международной безопасности, требуются новые подходы к диалогу и поиску компромиссов. Ситуация усугубляется различиями в стратегических интересах стран, особенно в контексте НАТО и военных манёвров у границ России. Москва рассматривает расширение альянса как угрозу своей национальной безопасности, утверждая, что Запад игнорирует озабоченности России. Это создаёт дополнительные уровни недоверия и укрепляет чувство изоляции. В то же время экономические связи между Россией и западными странами претерпевают значительные изменения. Западные компании и инвестиции постепенно уходят из России, что ведёт к экономической стагнации и технологической отсталости. Россия ориентируется на Восток, укрепляя экономические и политические связи с азиатскими странами, что создаёт новую многополярную структуру на международной арене. Несмотря на существующие проблемы не следует забывать о возможности диалога. Начало переговоров на высоком уровне и обмены мнениями могут помочь выявить общие интересы и стремления. Создание платформ для взаимопонимания, основанных на уважении и равенстве, может стать шагом к улучшению отношений в будущем.
В статье рассматриваются вопросы многопартийности и внешней политики России. Автор отмечает, что отечественная высшая власть пришла к принципу построения цивилизационной внешнеполитической концепции. Констатируется, что внешнеполитическая деятельность непосредственно увязана с деятельностью партий и других институтов общественной жизни, которые создают фундаментальные основания для формирования качественно новой внешней политики государства и определяют фиксированное положение страны в мире. Выделен ряд факторов, обусловливающих актуальность темы строительства многоцивилизационного мира. Автор отмечает, что в основу партийного строительства должна быть положена цивилизационная миссия России. Преобразования должны предусматривать переориентацию направления реализации предпочтений в партийном развитии в соответствии с задачами национальной экономики и цивилизационных изменений. Отмечается, что Либерально-демократическая партия России давно и плодотворно занимается проблематикой цивилизационного строительства как главного тренда общественного строительства нашего государства. Отражены основные положения миссии России как государства-цивилизации.
Рассматриваются основные этапы культурной дипломатии Австралии в отношении Японии на протяжении пятидесяти лет (начиная с 1974 г.). Отмечается, что взаимовыгодное партнерство в культурной области позитивно воздействовало на всю систему двусторонних межгосударственных отношений.
В мае 2022 г. президентом Республики Корея (Южная Корея, РК) стал Юн Сок Ёль, представляющий консервативные политические силы. Он выступил за скорейшую нормализацию отношений с Японией, отдавая приоритет прагматичному сотрудничеству двух стран. Консервативные правящие круги в Южной Корее демонстрируют ориентированность на развитие и углубление сотрудничества со странами коллективного Запада, включая Японию, разделяющими ценности либеральной демократии. Президент Юн Сок Ёль считает Японию «партнером», с которым можно противостоять общим угрозам, в частности в лице Северной Кореи (Корейская НародноДемократическая Республика, КНДР). Основную ставку его администрация делает на расширенное сдерживание северного соседа, в реализации которого признается роль Японии в рамках трехстороннего формата сотрудничества РК – США – Япония. При этом администрация Юн Сок Ёля подчеркивает стремление развивать с Токио отношения, ориентированные на будущее, выражая готовность не поднимать спорные вопросы исторического прошлого. Вместе с тем, проблема оценки колониального прошлого РК и вопросы выстраивания отношений с Японией являются крайне чувствительным вопросом южнокорейской внутриполитической жизни. В связи с этим актуальным представляется проследить влияние внутренней политики на курс РК в отношении Японии.
В статье показано, что японское направление политики Юн Сок Ёля – часть внутренней борьбы за формирование исторической памяти, в то время как противостояние консервативных сил дискурсу прогрессистов служит в том числе цели легитимизации политического курса действующей администрации в отношении Японии. По мнению авторов, пропагандистско-исторический нарратив президента Юн Сок Ёля свидетельствует о попытке отхода от антияпонизма как ключевого элемента идеологии. Авторы рассматривают ключевые характеристики японского дискурса президента Юн Сок Ёля, а также причины, определившие его политику нормализации и укрепления отношений с Токио. В заключение представлены оценки относительно перспектив прояпонского курса Юн Сок Ёля и отношений Сеула и Токио, в том числе в свете итогов парламентских выборов, которые прошли в РК 10 апреля 2024 г.