SCI Библиотека

В статье анализируются проблемы сохранения расизма в судебной системе США и его отражение в кинематографе. Исследование опирается на анализ фильма «Время убивать». Основным методом является системный анализ. Автор отмечает автобиографичность сюжета в картине. Основными темами, поднятыми в фильме, стали расовая дискриминация, право мести, судебная казнь. В статье раскрывается, как визуальные образы, музыкальное сопровождение, актерский состав реализуют замысел режиссера. Привлекаемые юридические и психологические исследования подтверждают реалистичность представленного в картине режиссера Дж. Шумахера судебного процесса в южных штатах США. Кроме того, отмечается перспективность использования юридических триллеров в учебном процессе на юридических факультетах.

Предметом данного исследования являются правовая система и правовые отношения древнерусской Тмутаракани – одного из самых малоизученных в историко-правовой науке административно-территориального образования периода зарождения целостного Древнерусского государства.

Целью данного исследования является реконструкция правовой системы Тмутараканского «княжества», характеристика на основе максимального количества доступных автору материалов правовых отношений древнерусской Тмутаракани, норм обычного права и устоев, сложившихся на данной территории и традиционных для тмутараканского общества.

Методология исследования характеризуется тем, что при его проведении использовались общенаучные (индукции, системный, логический) и частно-научные (формально-юридический, исторический) методы. Метод индукции, системный и логический методы позволили систематизировать максимальный объем информации по теме, доступный автору, осуществить постановку проблемы, которая заключается в фактическом отсутствии исследования проблемы в отечественной историко-правовой науке. Формально-юридический и исторический методы использовались для исследования правовой системы Тмутаракани с юридической точки зрения и в историческом процессе. Не вызывает сомнений тот факт, что раннефеодальный уровень развития обусловил уровень развития правовой системы Тмутаракани как построенный на принципах обычного права. Вместе с тем правовая система исследуется в ее современном понимании в целях доказательства факта, что в Тмутаракани, в сравнении с исконно русскими княжествами, уровень развития права был не ниже, а часто гораздо выше. Результаты данного исследования могут использоваться при подготовке учебной литературы, пособий по теории государства и права, а также быть основой для разработки нового направления в историко-правовой науке, запрос на которое открыт и до сих пор не заполнен, – юридической (правовой) археологии. В результате исследования автор приходит к следующему выводу: в Тмутаракани существовали развитая правовая система и правовые отношения. Историко-правовая историография Тмутаракани на протяжении длительного времени, вплоть до конца XIX в., ограничивалась сведениями из летописных источников фольклорного характера. Только в конце XIX в. – начале XX в. с развитием археологии сведений о древнерусской Тмутаракани и других формах государственности на Таманском полуострове и в Крыму – Гермонассе, Таматархе – стало значительно больше. В начале XXI в. вопрос правовой природы государственности уже становится исследуемым в рамках диссертаций по теории государства и права. Вместе с тем до настоящего времени тема остается слабо разработанной.

Статья посвящена самоорганизации права как одному из проявлений его системной природы. Постановка этой проблемы дает возможность объяснить механизм, обеспечивающий сохранение объективного права в его специфической качественности. Ответить на вопрос о самоорганизации права – значит, выяснить, чем поддерживается заданное изначально качественное состояние права: спонтанными процессами в нем самом либо целенаправленным управляющим воздействием извне.

Цель исследования – осмыслить методологическую возможность применения к праву синергетической модели самоорганизации, описывающей самопроизвольные процессы формирования или изменения структуры в открытых, неустойчивых и нелинейных системах.

Специфику самоорганизационных процессов в праве автор связывает с его телеологической природой. В работе выделяются два аспекта телеологической обусловленности права: целевая детерминация его генезиса и целевая определенность его качественного своеобразия. С одной стороны, право, будучи производным в своем возникновении от конкретной цели, существует не как самостоятельное и самодовлеющее наличное бытие, а как специализированное средство специальной цели. С другой стороны, право есть целенаправленно и целесообразно функционирующая система, качество которой всегда специализировано, приспособлено к достижению сознательно социальной цели. Доказывается, что телеологическая природа права исключает наличие у него синергетически понимаемых самоорганизационных свойств, подразумевающих возможность самопроизвольной активности системы. В статье утверждается, что для процессов, протекающих в праве, характерна не внутренняя, спонтанная, а внешняя детерминация. Последовательность и содержание этих процессов задается извне сознательно-целенаправленной деятельностью правосозидающего субъекта и подчиняется общей логике целевого назначения права. Рассматривая право в качестве организуемой человеком и управляемой по своей сути системой, автор тем не менее доказывает наличие у него самоорганизационных свойств. Под самоорганизацией права в статье понимается один из специфических способов сохранения и воспроизводства его целостных характеристик. Самоорганизационные свойства права, по мнению автора, сводятся к возможностям его «самонастройки», возникающим не стихийно, а сознательно заложенным человеком для достижения соответствующих целей. Механизм такой «самонастройки» формируется из набора адаптивных правовых средств и специфических связей, позволяющих сохранять целостность, качественную определенность и работоспособность права вне зависимости от внешних условий.

The authors discuss the problem of digital facial recognition technologies in the context of implementation of individual rights and freedoms. The analysis is focused on whether their use is legitimate and on interpretation of the provisions behind the underlying procedures. The authors note a significant range of goals to be addressed through the use of smart digital systems already at the goal-setting stage: economy, business, robotics, geological research, biophysics, mathematics, biophysics, avionics, security systems, health, etc. Higher amounts of data and a broader range of technologically complex decision-making objectives require to systematize the traditional methods and to develop new decision-making methodologies and algorithms. Progress of machine learning and neural networks will transform today’s digital technologies into self-sustained and self-learning systems intellectually superior to human mind. Video surveillance coupled with smart facial recognition technologies serves above all public security purposes and can considerably impact modern society. The article is devoted to the theme of legitimate use of digital facial recognition technologies and to the interpretation of provisions laying down the underlying procedures. The authors’ research interests assume an analysis of legal approaches to uphold human rights as digital facial recognition systems are increasingly introduced into social practices in Russia, European Union, United Kingdom, United States, China. The purpose of article is to shed light on regulatory details around the use of AI systems for remote biometric identification of persons in the process of statutory regulation. Methods: formal logic, comparison, analysis, synthesis, correlation, generalization. Conclusions: the analysis confirms that facial recognition technologies are progressing considerably faster than their legal regulation. Deployment of such technologies make possible ongoing surveillance, a form of collecting information on private life of persons. It is noted that accounting for these factors requires amending the national law in order to define the status and the rules of procedure for such data, as well as the ways to inform natural persons that information associated with them is being processed.

The last few years have witnessed a rapid penetration of artificial intelligence (AI) into different walks of life including medicine, judicial system, public governance and other important activities. Despite multiple benefits of these technologies, their widespread dissemination raises serious concerns as to whether they are trustworthy. The article provides an analysis of the key factors behind public mistrust in AI while discussing ways to build confidence. To understand the reasons of mistrust, the author invokes the historical context, social study findings as well as judicial practices. A special focus is made on the security of AI use, AI visibility to users and on decision-making responsibility. The author also discusses the current regulatory models in this area including the development of universally applicable legal framework, regulatory sandboxes and self-regulation mechanisms for the sector, with multidisciplinary collaboration and adaptation of the effective legal system to become a key factor of this process. Only this approach will producer a balanced development and use of AI systems in the interest of all stakeholders, from their vendors to end users. For a more exhaustive coverage of this subject, the following general methods are proposed: analysis, synthesis and systematization; special legal (comparative legal and historic legal) research methods. In analyzing the available data, the author argues for a comprehensive approach to make AI trustworthy. The following hypothesis is proposed based on the study’s findings. Trust in AI is a cornerstone of efficient regulation of AI development and use in various areas. The author is convinced that, with AI made transparent, safe and reliable one, provided with human oversight through adequate regulation, the government will maintain purposeful collaboration between man and technologies thus setting the stage for AI use in critical infrastructures affecting life, health and basic rights and interests of individuals.

On October 18, 2024 the XIII International Scientific and Practical Conference “Law in the Digital Age” was held at the Faculty of Law of the Higher School of Economics (HSE). This year it was devoted to the topic of artificial intelligence (AI) and law. It was considered from the standpoint of both private and public law. The conference covered the issues of the civil law regime of artificial intelligence technologies and objects created with its use, artificial intelligence and intellectual property law, as well as the topic of generative content and protection of the interests of copyright holders. The topic of regulation and self-regulation of artificial intelligence, including artificial intelligence in Legal Tech, is highlighted. Introduction of Artificial Intelligence Technologies in Labor Relations: Successes, Failures, Prospects Criminal Law Protection of Digital Economy and Finance Entities Using Elements of Artificial Intelligence. Thus, the conference attempted a comprehensive discussion of the role of law in the development of AI technologies. This approach made it possible to show the relationship between the methods of legal regulation in this area, their interaction to create conditions for the development of AI technologies. The conference raised both practical and theoretical issues of the development of law in the new conditions, as well as the problems of the development of legal education.

The article provides a discussion of legal regulation of social relations by the Interparliamentary Assembly of the CIS Member States with regard to AI and other advanced information technologies, identifiable regulatory gaps, conceptual framework, analysis of possible use scenarios and related risks, as well as the range of problems to be addressed by regulation on a priority basis. It contains a brief overview of how AI-related social relations are regulated in the CIS member states. While all these countries admit the importance of such regulation, none has developed a clear understanding of a number of issues, only to stress the relevance of developing a draft model law on AI technologies. The authors demonstrate the following common problems of regulating these relations in the CIS member states: identifying the regulatory scope and the parties concerned and, importantly, addressing the issues of liability including what party (AI technology rights holder, developer, system operator etc.) and in what case will assume a particular type of liability (administrative, civil, financial, criminal). Another important aspect is also discussed — digitization and advanced digital technologies shaping “new” digital personal rights — with an analysis and brief overview being provided. The study purports to identify the trend and opportunities for public regulation of AI and other advanced digital applications. With this in mind, the authors discuss possible regulatory vectors in the given area in light of the risks related to operational specifics of digital technologies, and identify groups of social relations to be adequately addressed by legal regulation. With digitization covering an ever wider range of social relations, the problems to be addressed by law include the protection of personal rights as well as prevention of nondiscrimination of individuals and economic agents. The article employs a number of scientific methods of inquiry, general and special research methods including the formal law method. The general research methods include systemic, dialectic, structural systemic, analytical/synthetic, inductive and deductive methods, abstraction, simulation. The article concludes that, while the CIS countries are at different regulatory stages in the discussed area, there is no comprehensive regulation, with only individual provisions and regulations in place to govern specific aspects of AI use. A model law, once developed, will allow to lay the ground for comprehensive regulation of the discussed relations by the national legislation.

The article explores the impact of AI on legal systems globally. It highlights how technology, particularly AI, disrupts social order and power dynamics, necessitating legal adaptations. The document categorizes global AI regulatory responses into four types: no response, reliance on existing tech regulations, fragmented solutions, and unified approaches. The European Union (EU) has adopted a unified approach with the Artificial Intelligence Act (AIA), aiming to harmonize AI rules, address risks, and stimulate AI development. The United States employs a piecemeal approach with the National Artificial Intelligence Act of 2020 and various state laws and executive orders. Australia lacks specific AI legislation, but it has an AI Action Plan focusing on economic benefits and talent development. South Africa’s National AI Policy Framework emphasizes economic transformation and social equity. The African Union’s Continental AI Strategy aims for socio-economic transformation while addressing AI risks. Canada has a Voluntary Code of Conduct and a proposed Artificial Intelligence and Data Act (AIDA). The document critiques current AI regulations for incomplete definitions and a lack of focus on the broader societal purpose of AI. It stresses the need for regulations to consider ethical dimensions and societal impacts. The document concludes that AI regulation must balance innovation with social order, human dignity, and safety, emphasizing the urgent need to address AI’s energy and water consumption to prevent potential global instability.

Происходящие в настоящее время изменения и трансформации в России и в мире свидетельствуют о том, что мы становимся участниками формирования нового миропорядка, направление в продвижении и построении которого должна определять новая более содержательная идея, которую необходимо познать и сформулировать. Данная публикация посвящена актуальной для современного отечественного научного сообщества теме духовного и идейно-нравственного возрождения России в контексте традиционной представителей философско-правовой мысли, православной христианской религии и российских философов Н. Бердяева, И. Ильина, В. Соловьева. Целью исследования является получение нового более содержательного знания в идеологическом обеспечении трансформации российского общества в новое более качественное состояние. Задача исследования: авторская интерпретация новой идеи, определяющей путь дальнейшего развития человеческого сообщества. Методы исследования: ценностный, исторический и системный подходы. В работе сделан акцент на выявлении исторических закономерностей в идеях, излагаемых этими философами, и в их интерпретации в научном творчестве и в политической деятельности наших современников. В результате проведённого исследования сделаны выводы о том, что идеология находится в постоянном развитии и должна не только соответствовать качественному состоянию общества, но и определять вектор его дальнейшего развития, иначе она становится препятствием на пути его совершенствования. Россия, с целью предотвращения третьей мировой ядерной войны, должна уже сегодня предложить мировому сообществу и активно продвигать Идею Всеединства, которая позволит мирно сформировать более справедливый, многополярный миропорядок. Те, кто пытаются сдержать Россию, сдерживают развитие человеческой цивилизации, а, следовательно, и самих себя.

В статье идет речь о проблеме правового нигилизма в России, которое имеет давнюю историю. Обозначаются причины этого социально-негативного явления на разных этапах истории. Подробно рассматривается ситуация в современной России на примере конкретного уголовного дела, в рамках которого отец убил из огнестрельного оружия виновного в нарушении правил дорожного движения, повлекшего смерть его сына; был убит также адвокат этого виновного. Убийство было совершено ввиду того, что отец посчитал несправедливым (слишком мягким) наказание виновному. Ситуация усложнена тем, что виновный («мажор») был сыном прокурора и родственником других правоохранителей. Большинство блогеров при обсуждении короткой информации в соцсетях оправдывают действия отца, несмотря на очевидность его преступных действий. Такая реакция показывает противоречивость развития правосознания российского общества.