В статье анализируется применение концепции международно-политических ролей для малых государств, занимающих «нижний этаж» международной иерархии. Традиционно малые государства отмечаются низкой статусностью, практическим отсутствием влияния на международные дела и зависимостью от великих держав. Вместе с тем, принимая во внимание обширность данной группы, среди малых государств возможно выделить подгруппу таких стран, которые способны эффективно актуализировать имеющиеся ресурсы и играть сопоставимые роли со средними или даже ведущими державами в мировой политике. В целях идентификации значимых международно-политических ролей автором предлагается типология, с одной стороны, учитывающая основные сферы международного взаимодействия, список которых, впрочем, является открытым, а, с другой стороны, тип референтного объекта для которого рассматриваемое государство играет значимую роль, а именно – глобальный, региональный или диадный уровень. Подобная систематизация значимых ролей позволяет сравнивать между собой несопоставимые страны, например, принадлежащие различным классам международной иерархии, в том числе малые, средние и ведущие государства. Кроме того, ось референтных объектов в типологии позволяет отразить важную социологическую компонентную роли, которая отличает ее от функции. С опорой на предложенную типологию значимых международно-политических ролей в статье анализируется трансформация ролей малых ближневосточных монархий – Катара, Объединенных Арабских Эмиратов и Бахрейна в современной мировой политике, которые являются одними из наиболее успешных примеров малых стран, достигших высокой субъектности в начале XXI века.
Целью данной статьи является описание геополитической структуры Ближнего Востока и анализ факторов, препятствующих становлению региональной подсистемы. Среди ключевой причины незрелости региональной подсистемы международных отношений в регионе Ближнего Востока автор выделяет отсутствие государства-лидера или организации, способных стать ядром подсистемы, отсутствие стремления у региональных субъектов действовать на основе общих интересов, а также отсутствие инклюзивной региональной идентичности ввиду культурной и этнической гетерогенности, наличие конфликтов, также других хронических проблем безопасности (терроризм и пр.). Интеграционные инициативы, способные стянуть регион в подсистему, в настоящее время также переживают кризисный период. Автор утверждает, что регион Ближнего Востока является скорее международно-политическим пространством, где протекают связанное межкультурное, политическое, экономическое и другое взаимодействие без политического единства. Приводятся три возможных сценария развития отношений между региональными центрами силы в процессе формирования региональной подсистемы.
Со второй половины XX века для стран Большого Ближнего Востока вопросы, связанные с обеспечением водными ресурсами, приобретают первостепенное значение. В первую очередь это связано с тем, что на фоне непрерывного увеличения спроса на жизненно необходимый ресурс, практически полностью отсутствует его общедоступная альтернатива. Водный кризис в Иране за последние 10 лет стал проблемой государственного масштаба. На этом фоне руководство страны вынуждено в более жесткой форме отстаивать свои права на совместное использование трансграничных водных ресурсов. При этом, если с некоторыми соседними государствами проблемы совместного водопользования начали проявляться относительно недавно, то с Афганистаном водные споры за ресурсы реки Гильменд уже имеют более полуторавековую историю. За это время страны успели накопить множество противоречий, которые не позволяют им до сих пор найти устраивающий каждую из сторон выход из сложившейся ситуации. Автор приходит к выводу, что нынешняя ситуация с распределением водных ресурсов трансграничной реки Гильменд не устраивает ни одну из сторон. При этом Иран, расположенный в нижнем течении реки, находится в заведомо проигрышном положении, так как Афганистан может использовать выгодное географическое положение для продвижения собственных интересов. Обстановка вокруг спора Ирана и Афганистана за водные ресурсы является крайне нестабильной и имеет потенциал к резкому обострению. Проблема, обусловленная историческими противоречиями и другими факторами, рассматриваемыми в статье, приобретает для обеих стран критические масштабы, дальнейшее игнорирование которой может привести к обострению конфликта.
В статье анализируются изменения внешнеполитического курса Республики Корея в отношении Арктики, а именно факторы и причины, побуждающие Сеул рассматривать Северный морской путь как основной логистический маршрут для поставок товаров, а так же выгоды от взаимного укрепления сотрудничества с Российской Федерацией в данной сфере. Среди основных факторов, повышающих значимость Северного морского пути для Республики Корея, выделяются зависимость экономики Кореи от внешней торговли, геополитическая ситуация (сложности взаимоотношений с КНДР, обострение палестино-израильского конфликта и ситуации на Ближнем Востоке в целом), потребность в снижении сроков поставок и других транзакционных издержек, удорожание поставок по традиционным маршрутам. Автор дает оценку влияния антироссийских западных санкций на реализацию проектов в Арктике, в том числе по строительству ледоколов, освоению маршрутов и т. д. В статье также сопоставлены интересы России, Республики Корея и других арктических государств в развитии Северного морского пути, которое носит взаимовыгодный характер.
Появление многосторонних инициатив ведущих государств и интеграционных объединений мира, в число которых входят “Пояс и путь” КНР, “Большое евразийское партнерство” Российской Федерации, “Свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион” США и Японии, “Глобальный портал” ЕС (Global Gateway) – один из элементов соперничества центров силы друг с другом. В рамках системы международных отношений этот тренд формирует комплексную взаимозависимость между государствами, занимающими разное положение в глобальной иерархии и имеющими разное социально-экономическое развитие. Сопоставление многосторонних инициатив по тем или иным критериям является перспективной исследовательской тематикой. Авторы изучают конвергенцию и дивергенцию многосторонних инициатив на основе анализа динамики неравенства доходов государств-участников. Подход опирается на расчет межгосударственного индекса Джини по паритетному ВВП на душу населения.
Выводы исследования следующие. Во-первых, авторы выявили наличие многосторонних инициатив с сотрудничеством развивающего (инфраструктурного) типа у всех крупных государств – центров силы, таким образом в статье рассмотрены инициативы КНР, США, РФ, Японии и ЕС. Во-вторых, в их запуске инициатив прослеживается элемент копирования стратегий и конкуренции центров силы друг с другом. Это проявляется как в элементах целеполагания, так и в составе участников и позволяет сделать заключение о том, что многосторонние инициативы – это элемент реализации влияния (power) и одновременно элемент комплексной взаимозависимости (interdependence) в периоды глобализационного, а не геополитического вектора экспансии системы международных отношений. В-третьих, расчеты показали интерпретационный потенциал межгосударственного индекса Джини как подхода к измерению конвергенции многосторонних инициатив интеграционных объединений. Снижение индекса Джини означает, что государства с низкими и средними доходами растут быстрее. Частные итоги исследования показали, что восходящие центры силы – Россия и КНР, а также Япония – традиционный центр силы – имеют меньшее неравенство и лучшие показатели конвергенции внутри формируемых многосторонних инициатив. Инициатива США характеризуется самым высоким уровнем неравенства, но есть конвергенция, инициатива ЕС характеризуется высоким неравенством и наименее конвергентна в динамике.
Используемый авторами подход к оценке конвергенции многосторонних инициатив на основе расчета межгосударственного индекса Джини с достаточной полнотой демонстрирует неравенство и характеризует процессы конвергенции и дивергенции многосторонних инициатив.
Формирование стратегии пространственного развития России пред - полагает полноформатный учет «тектонических сдвигов» в современном мироустройстве и связанных с ними геополитических ориентиров и вызовов. Цель статьи – инвентаризируя разноаспектные проявления учета геополитического фактора в «Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года», а также в «Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2030 года», высветить сохраняющиеся проблемные области в отечественном стратегировании пространственного развития, а также перспективные направления его коррекции с учетом динамики глобальных изменений. Акцентирована, в частности, необходимость обеспечения сочетания доминирующих ныне централистских (обще - федеральных) подходов с существенно большим учетом региональной (муниципальной) специфики, а также этногеографического фактора. Показана геополитическая целесообразность сочетания сдвига на Восток и Юг с обеспечением фактической многовекторности пространственного развития России. Обоснована необходимость смещения акцента с геостратегических территорий в пользу полимасштабного проблемно-целевого районирования, увязанного с расширением и уплотнением сети опорных населенных пунктов, идентифицируемых в т. ч. в связи с этногеографическими особенностями и геополитическими интересами страны.
В статье рассматриваются причины кризиса доверия международным институтам: неспособность остановить кризисы и войны в современном мире, зависимость от США и проведение политика США как коллективной политики всех стран – участниц международных институтов, несправедливое распределение возможностей влияния стран на коллективные решения, работа с нелегитимными представителями разных стран, выборочная негативная маркировка отдельных стран и игнорирование фактора нарушения прав и свобод граждан в этих странах. Автор рассматривает кризис доверия международным институтам как возможность для России усилить и расширить свое влияние на формирование современного миропорядка путем создания новых и наращивания мощи уже имеющихся институтов, прежде всего, БРИКС. Основу статьи составил доклад, сделанный автором на международном симпозиуме «Соединенное Королевство – ЕС – Россия – Большой Ближний Восток» (февраль 2024 года, г. Братислава, Словакия).
В статье рассматриваются особенности происходящих в арктическом регионе процессов в контексте его возрастающего значения в мировой политике и экономике. Арктика обладает богатыми ресурсами, в ее недрах находится около трети всех мировых запасов природного газа и до 13% - нефти, огромные запасы угля, золота, меди, никеля, олова, платины, марганца. Рост зависимости мировой экономики от энергоресурсов подвигает зарубежные страны к продвижению своих интересов в этом регионе. Россия занимает уникальное геополитическое положение в Арктике. Арктическая зона России выделена в особый объект государственной политики на основании ее особой роли в сферах геополитики, экономики, экологии, науки, обороны и обеспечения национальной безопасности. Развитие взаимовыгодного международного сотрудничества в Арктике отвечает интересам России, ее социальноэкономическому развитию. На международное сотрудничество в Арктике оказывает большое влияние противоречивость тенденций в современных международных отношениях. В результате развязанной странами Запада конфронтации против России произошло значительное усложнение отношений внутри арктического сообщества. Западные арктические государства заблокировали выработку общих подходов к решению важнейших для региона вопросов современной Арктики. В этих условиях Россия выстраивает многовекторную политику в регионе, которая принесла положительные результаты по привлечению дружественных нам государств в партнерское сотрудничество в российской арктической зоне.
Статья посвящена изучению концептуального образа Южно-Курильских островов в ведущих англоязычных СМИ Японии после начала СВО ВС РФ на Украине. Актуальность исследования объясняется сохранением очага военно-политической напряженности у дальневосточных границ России, который проявляется в территориальных претензиях Японии на южную часть Курильской гряды, приобретших после 24 февраля 2022 года ярко выраженный вербализованный идеологический сдвиг. Выявление концептуальных характеристик образа островов (и тесно связанных с ним образов России/СССР) проведено с помощью методов контент-анализа, когнитивно-дискурсивного анализа, когнитивной интерпретации, когнитивного моделирования, а также элементов когнитивно-матричного анализа.
Автор анализирует процессы формирования плацдарма международного милитаризма, охватывающий территории Украины, Польши, Румынии, прибалтийских республик, эпицентром и локомотивом которого в настоящее время является Украина. Обращается внимание на то, что националистические доктрины, легитимизирующие современный киевский режим, обладают изначально милитаризованным и экспансионистским характером. Рассматриваются субъективные и объективные факторы милитаризации постсоветской Украины и роль внешних акторов в этом процессе. Анализируются исторические предпосылки и факторы формирования современного украинского милитаризма. К таким условиям автор относит системный коллаборационизм объединений украинских автономистов и националистов и их лидеров. Обращается внимание на концентрацию и институционализацию сторонников националистических убеждений в составе различных парамилитарных группировок и вооруженных формирований, враждебных по отношению к России региональных и мировых держав. Отмечается, что опорным элементом внешней и внутренней политики постсоветской Украины выступает военно-политический экспансионизм. Резюмируется, что неспособность современной украинской государственности рационально распорядится советским политико-экономическим наследием предопределила конфликтогенность политического процесса в этой стране. Формулируются приоритетные направления борьбы с украинским милитаризмом, которые должны стать основной стратегии современной России на Евразийском пространстве.