SCI Библиотека

В первой части статьи представлены промежуточные результаты анализа развития правового регулирования социально-экономического развития в РФ. Определены симптомы движения управления к проектному и антропоцентричному типу. Проанализированы ключевые нормативные акты, связанные с социально- экономическим развитием РФ за период с 1995 по 2020 гг. Предметом анализа стали целевые фокусы планирования, роль государства в управлении регионами, характер взаимоотношений федеральной, региональной, муниципальной властей и других субъектов развития, системность и комплексность проработки государственной политики, территориальная унификация или разнообразие в региональном планировании. Промежуточные результаты исследования указывают на складывающееся движение государственного управления от функционального к системному типу, изменение программного подхода целедостижения в сторону проектного. Директивность управления сменяется организацией деятельности по результатам. Управление территориями строится на принципах партнёрских отношений, но пока в них доминирует фактор подчинения, что сильно снижает активность субъектов территориального развития и тормозит реализацию национальных проектов, достижение национальных целей.

В России наступил период, когда объективно необходимы институциональные преобразования в вопросах государственной молодёжной политики (ГМП). Они предполагают формирование и развитие стройной системы органов по делам молодёжи, обеспечивающей координацию усилий государственных органов, органов местного самоуправления, институтов гражданского общества по реализации ГМП. Проблема заключается в том, что Россия уже более 30 лет находится в поиске интегративной модели управления в данной сфере, продолжаются дискуссии о межведомственном и отраслевом характере ГМП, её сущности и типологии. В настоящей статье акцент делается на вопросе об органе управления в сфере ГМП, призванном обеспечить интеграцию деятельности всех её социальных субъектов. По мнению автора, его необходимо создать в ранге федерального министерства. Для обоснования используются диалектический и системный подходы, исторический, логический, формально-правовой, сравнительный и структурно-функциональный методы исследования. Даётся краткая история создания и функционирования федеральных и региональных органов по делам молодёжи, обращается внимание на их нынешний состав и тенденции развития. Делаются выводы о фактическом приближении к самостоятельности статуса органа исполнительной власти, отвечающего за выработку и реализацию ГМП, её нормативно-правовое регулирование в Российской Федерации, а также предлагаются меры по совершенствованию интеграционных процессов в управлении рассматриваемой сферой.

В работе рассмотрены состояние и динамика представлений российских граждан о деятельности Евразийского Экономического Союза. На основе системы показателей и эмпирических индикаторов проведён анализ отношения к составляющим и результатам интеграционных процессов; изучена связь оценок деятельности ЕАЭС с представлениями об актуальных социальных процессах в стране. Основой проекта являются сравнительные репрезентативные исследования, осуществлённые по единой методике в Москве и Белгороде в последнее десятилетие. Было зафиксировано, что в исследуемых регионах уровень одобрения деятельности ЕАЭС продолжает оставаться достаточно высоким (40% в Москве и 41% в Белгороде). Вместе с тем, полученные данные отражают факт заметного падения уровня одобрения респондентами деятельности экономического союза за последнее десятилетие. Результаты исследования позволяют также говорить о наличии лакун в информировании граждан о сути интеграционных процессов в рамках ЕАЭС. Согласно результатам, респонденты выделяют несколько ключевых причин, препятствующих интенсификации интеграционных процессов: национальные элиты, преследующие свои интересы (37% и 30% в Москве и Белгороде соответственно); отсутствие единства целей интеграции в государствах ЕАЭС (36% в Москве, 26% в Белгороде); политическая, культурная, экономическая разобщённость стран-участниц ЕАЭС (четверть опрошенных в исследуемых регионах РФ). Выявлено, что отдельные социальные процессы в стране негативно связаны с уровнем одобрения деятельности ЕАЭС. Так, зафиксированы статистически значимые эмпирические зависимости, когда трактовка респондентами межнациональных отношений в регионе как напряженных, негативная оценка эффективности миграционной политики властей предполагают меньший уровень одобрения ЕАЭС.

Исследователи факторов революционной дестабилизации к настоящему времени достаточно основательно изучили влияние на вероятность начала революций таких переменных, как тип политического режима, темпы экономического роста или уровень ВВП на душу населения. Однако мало исследованным остается фактор коррупции, несмотря на антикоррупционные лозунги, зачастую выводящие людей на улицы. Как показывает ряд исследований, коррупция может оказывать как положительный эффект на стабильность режима через механизм кооптации контрэлит, так и деструктивный эффект, понижая эффективность государственного аппарата и увеличивая неравенство. Мы проверяем гипотезы о наличии и направлении возможного влияния различных типов коррупции, с одной стороны, и невооруженной, а также вооруженной революционной дестабилизации - с другой. Проведя корреляционный анализ такого влияния, мы выяснили, что все типы коррупции и революционной дестабилизации демонстрируют достаточно сильную положительную корреляцию между собой. Построив таблицы сопряженности, мы также выяснили, что дестабилизация вооруженного и невооруженного типа по-разному реагирует на коррупцию: фиксируются более линейный характер для вооруженных революционных выступлений и достаточно выраженная криволинейность для невооруженных. Результаты исследования позволяют сделать ряд выводов теоретического характера о влиянии коррупции на различные типы революционной дестабилизации, а также подтверждают необходимость включения фактора коррупции при проведении количественных исследований процессов революционной дестабилизации. Причинно-следственные связи между двумя явлениями тем не менее нуждаются в дальнейшем изучении. В заключении мы ставим ряд дискуссионных вопросов, которые могут послужить основой для будущих исследований взаимосвязи коррупции и революционной дестабилизации.

Классификация теорий революции по поколениям американского социолога Дж. Голдстоуна - один из распространенных способов систематизации исследований в данном направлении. Вдобавок к укоренившимся уже в научном дискурсе четырем поколениям теорий революций в современной науке отмечается формирование нового пятого поколения. В статье приводятся результаты анализа социально-демографических факторов революционной дестабилизации, которые, по мнению авторов, можно относить к работам пятого поколения теорий революции. Проведенные к настоящему времени количественные кросс-национальные исследования социально-демографических факторов революционной дестабилизации показывают, что одни и те же социально-демографические факторы могут оказывать очень разное влияние на вероятность начала вооруженных восстаний, с одной стороны, и невооруженных революционных выступлений - с другой. Эти исследования демонстрируют, что вероятность невооруженных революционных выступлений более высока в экономически среднеразвитых странах с невысокой младенческой смертностью, достаточно высокой долей городского населения, достаточно высокими значениями охвата населения формальным образованием и медианного возраста и не очень высокой долей молодежи. С другой стороны, вооруженные восстания наиболее вероятны в наиболее бедных странах с очень высокой младенческой смертностью, низкой долей городского населения, низкими значениями охвата населения формальным образованием и медианного возраста и очень высокой долей молодежи в общей численности взрослого населения («молодежным бугром»). Такие важные социально-демографические показатели, как высокие значения численности населения и социально-экономического неравенства, увеличивают риски как вооруженной, так и невооруженной революционной дестабилизации.

Статья посвящена анализу социальной политики сельских муниципальных образований российской Арктики. Муниципальная социальная политика — это система целей, задач и механизмов их реализации, направленных на обеспечение населения социальными услугами и развитие социальной сферы муниципального образования. Она определяется основными направлениями социальной политики государства и реализуется органами местного самоуправления во взаимодействии с органами государственной власти, в первую очередь с органами власти субъектов РФ. Несмотря на топонимическое единство, российская Арктика отличается территориальным разнообразием, что является вызовом для муниципальной социальной политики и обуславливает актуальность анализа практики ее реализации. Целью исследования стало выявление проблем, связанных с реализацией муниципальной социальной политики. Новизна работы заключается в том, что в ней впервые проведен социологический анализ практики реализации социальной политики на уровне сельских муниципалитетов российской Арктики. Исследование проводилось в Приморском муниципальном округе Архангельской области методом качественных полуструктурированных интервью с основными акторами социальной политики. Полученные данные были сопоставлены с результатами анализа нормативных документов муниципальной социальной политики, что позволило выявить основные проблемы, связанные с реализацией муниципальной социальной политики в сельских поселениях. К ним относятся приоритет монопрофильного (аграрного) производства; неравномерность демографического, социально-экономического и социально-культурного развития сельских населенных пунктов; отсутствие достоверной информации о масштабах социально-экономических проблем рассматриваемых муниципалитетов. Для решения указанных проблем предлагается использовать новые подходы к формированию муниципальной социальной политики на основе научных методов анализа социальных проблем сельских территорий российской Арктики и включения мероприятий по адресной социальной поддержке населения. Важным направлением муниципальной социальной политики должна стать поддержка территориальных органов самоуправления по развитию ими инициатив в области культуры и туризма, которые будут способствовать появлению альтернативных видов экономической деятельности. Результаты исследования могут стать основой для дальнейшего теоретического изучения муниципальной социальной политики, а также могут быть использованы для принятия управленческих решений в области социальной политики на уровне регионов и муниципалитетов российской Арктики.

Статья посвящена изучению особенностей реализации функций гражданского общества в условиях перехода гражданского активизма в цифровые формы и развития партисипаторных моделей взаимодействия общества и власти. По мнению авторов, цифровые технологии создают принципиально новые возможности в обеспечении диалога власти и общества, а также позволяют преодолеть политический и гражданский абсентеизме современной молодежи. В статье приводится авторская классификация функций гражданского общества, актуализированных в онлайн-активизме: выделены солидаризирующая, социализирующая, посредническая, мониторинговая, артикулирующая и мобилизационная функции. Реализация функций гражданского общества в онлайн активизме рассматривается на результатах социологического опроса 1150 респондентов – молодежи Свердловской области в возрасте 14-25 лет, представителей поколения «цифровых аборигенов». По результатам опроса осуществлен анализ каждой функции: оценка молодежью возможностей цифровой партисипации в реализации этих функций, присутствие данных функций в структуре мотивации участия в гражданском активизме, реализация в реальных практиках цифрового активизма. Сделаны выводы о высокой актуальности каждой из выделенных функций гражданского общества, о возможности их реализации с использованием цифровых технологий. Установлено, что молодежь высоко оценивает результативность онлайн-проектов, включается в различные по интенсивности и направленности формы цифровой партисипации и формирования общественной повестки. Исследование позволило определить перспективы изучения цифрового активизма в контексте цифровых практик взаимодействия молодежи с властью, роли социальных медиа в коммуникации органов власти и населения и др. Значимость работы связана с выделением актуализированных функций гражданского общества, расширением научных представлений о цифровой партисипаторной культуре молодежи и ее роли в развитии гражданского общества, с определением перспективных направлений молодежной политики в вопросах соучастия и цифрового гражданства, а также с возможностью использования результатов исследования в осуществлении, поддержке и продвижении молодежных проектов и просветительских программ в сфере цифрового активизма.

В статье рассмотрена роль современных цифровых сервисов в вовлечении граждан в социально-политические процессы. На основе опроса жителей Тюменской области дана оценка участия граждан в социально-политических процессах, востребованности населением цифровых сервисов для проявления социально-политической активности, а также возможности этих сервисов обеспечить гражданам подлинное политическое участие. Исследование показало, что для проявления своей социально-политической активности современные сервисы и технологии используют лишь 40 % респондентов. В подавляющем большинстве случаев использование цифровых сервисов или платформ носит неполитический характер (решение собственных жизненных проблем, получение информации, информирование властей). Потребности граждан, связанные с участием в социально-политических процессах посредством электронных сервисов, удовлетворены полностью, но подлинное участие, возможность влиять на происходящие социально-политические процессы эти сервисы гражданам не обеспечивают. Лишь отдельные сервисы сегодня позволяют достичь гражданам высокого уровня социально-политического участия. Большинство цифровых сервисов обеспечивает только символическое политическое участие, но их наличие улучшает систему государственного управления и взаимодействия властей и населения. Мы склонны видеть даже в неполитическом характере использования цифровых сервисов латентное политическое участие, которое может перерасти в реальное. Использование цифровых сервисов для общества важно, так как они существенно расширяют и аудиторию, и репертуар участия граждан в социально-политических процессах; несут в себе обучающий эффект; способствуют повышению открытости и подотчетности властей перед гражданами. При должном изучении слабых сторон цифровых сервисов и требований граждан по их совершенствованию можно значительно повысить их качество.

В настоящей статье проведено сравнение электоральной риторики партий «Альтернатива для Германии» (АдГ) и ЛДПР через соотнесение уровней антагонизации и точек зрения партий на актуальные социальные вопросы. Дискурс-анализ проводится с использованием дискурсных фреймов и блоков, позволяя формализовать сравнение между текстами на разных языках. Выборка основана на видеоматериалах партий, опубликованных в сети Интернет в апреле — мае 2021 г. в преддверии предстоящих федеральных выборов в обеих странах. ЛДПР использует более антагонистичную риторику, в особенности против западных стран и Украины. АдГ использует «мы» для объединения своего электората, видя в качестве своих противников германский и европейский истеблишмент, а также организации с международной повесткой, включая «зеленых» и движение «Антифа». Обе партии поднимают важные социальные вопросы, такие как иммиграция, цифровизация, политические свободы и национальная идентичность, однако различия возникают в акцентах. АдГ чаще поднимает вопросы экономических свобод и защиты германской «бюргерской» культуры от левой повестки, в то время как ЛДПР ориентирована на поддержку российской внешней политики и защиту российской культуры от западного глобализма. Авторы также подчеркивают, что современные крайне правые партии поддерживают демократические принципы. Национализм остается центральным элементом крайне правой идеологии, но она дрейфует в сторону демократии под воздействием социокультурных процессов. Исследование призвано улучшить понимание динамики крайне правого политического дискурса в Германии и России.