Настоящее исследование концептуализирует институционализированную циркуляцию элит и многомерное структурное напряжение как взаимодополняющие эндогенные параметры макросоциальной динамики. Используя динамическо-системные рамки, объединяющие структурное уравнительное моделирование и лонгитюдно-сетевой анализ, авторы реконструируют коэволюционный континуум экономической, политико-культурной и управленческой подсистем КНР в 1978–2025 гг. Установлено, что ротация элит, проходящая цикл “кумуляция риска — переговорная адаптация — системная ребалансировка”, ослабляет напряжение и инициирует нелинейные преобразования. Подвыборки Китайского социального обследования и официальные статистические ряды показывают: 1) институционализированная циркуляция элит эндогенно снижает уровень структурного напряжения; 2) двойной режим согласованного управления статистически уменьшает вероятность макросистемной нестабильности в периоды пиковых напряжений; 3) динамическо-системная модель превосходит линейные аналоги по учету траекторной зависимости и выявлению критических переключений. Тем самым углубляется институционалистское понимание элитологии и формируются эмпирические ориентиры макрорегулирования для государств Глобального Юга в условиях “общества риска”.
В настоящей статье осуществляется историко-социологический анализ отечественных социологических исследований города дореволюционного периода, формирующих подходы к повышению качества жизни горожан. Интерес к вопросам улучшения городской среды, активно обсуждаемым социологами сегодня, возникает еще на рубеже XIX–XX в. как реакция на социальные проблемы больших городов того времени, в том числе российских, которые были обусловлены социальным неравенством, обострившимся в результате стремительной и неуправляемой урбанизации. Подчеркивается, что значимый вклад в социологическое изучение социальных противоречий городской жизни и поиск возможных путей их устранения вносят российские социальные мыслители, которые в конце XIX — начале XX столетия разделяют идею о том, что урбанизация должна быть не стихийным, а контролируемым и созидаемым социальным процессом. Социологические исследования российских обществоведов, стремившихся в досоветские годы выработать методы решения социальных проблем, присущих большим городам, группируются вокруг двух социологических концепций — города-сада и муниципального социализма. В статье определяются теоретические истоки этих концептуальных построений, а также производится сравнительный анализ последних, благодаря чему выявляется огромный эвристический потенциал научных разработок, созданных в рамках отечественной социологии города в дореволюционный период. Автор демонстрирует, что социальные проблемы больших городов, а также принципы их решения, анализируемые российскими обществоведами на рубеже XIX–XX в., освещаются в творчестве современных социологов, занимающихся осмыслением городской жизни. В статье делается вывод о том, что отечественные социологические исследования города, проведенные во времена Российской империи, сегодня представляют большую ценность для российской и западной социологии и являются важной теоретико-методологической основой для социологического изучения города и урбанизации в XXI в.
Представлены результаты исследования взаимосвязи активности молодой семьи с детьми и функциональности жилой среды. В рамках системного, системно-деятельностного и деятельностно-функциониального подходов автором рассматривается система “жилая среда и молодая семья”, причем молодая семья является активным элементом этой системы. В основе исследования — материалы экспертного опроса и интервью с представителями молодых семей. По результатам экспертного опроса выявлены объективные характеристики, позволяющие идентифицировать территорию жилой среды как функциональную или дисфункциональную для жизнедеятельности семьи. Опрос представителей молодых семей, проживающих в функциональной и дисфункциональной средах позволил выявить виды активности молодой семьи, значимость тех или иных видов и конкретные проблемы, с которыми сталкиваются родители в этих жилых средах. Выявлена взаимосвязь функциональности среды и активности молодой семьи. В функциональной жилой среде эта активность более разнообразна и, помимо реализации базовых функций, создает возможности реализации социальных и экзистенциальных функций семьи. В дисфункциональной среде активность молодой семьи сосредоточена на жизнесбережении, включая нормализацию и приспособление. Самоорганизация деятельности представлена в обеих средах, однако имеет разные источники и направленность. В любом случае, самоорганизация это проявление субъектности жителей и способ преобразования среды. В результате исследования конкретизировано представление об активности молодой семьи с детьми во взаимосвязи с объективными характеристиками территорий жилых сред. Эмпирически обобщенные виды деятельности создают основу для их дальнейшей типологии. Практическое значение имеет вывод об эквифинальности создания функциональной жилой среды, когда одна и та же задача (безопасность, развитая инфраструктура или комфортность проживания) может быть решена разными техническими и организационными способами. Главное, чтобы смыслом создания жилой среды была ее человекоориентированность.
Статья посвящена проблеме становления цифровой (электронной) демократии в современной России как механизма публичной политики и новой социально-политической практики, обусловленной процессами цифровизации. Рассматриваются вопросы, затрагивающие возможности внедрения новейших информационно-коммуникационных технологий в сферу политического взаимодействия между обществом и государством, а также оцениваются перспективы развития и институционализации инновационных форм демократического участия граждан в принятии политических решений. Авторами приведены распространенные на сегодняшний день в отечественной и зарубежной науке основные трактовки термина “цифровая (электронная) демократия”. Сам феномен цифровой демократии представляется технологическим механизмом, обеспечивающим включение процессов цифровизации в процедуры свободного политического выбора и политической активности граждан. Отмечается, что возможности цифровой демократии расширяют каналы влияния со стороны общества на реализацию политического процесса на различных стадиях функционирования социально-политической системы, способствуя развитию демократического плюрализма и возрождению элементов прямой демократии. К числу действующих в настоящее время механизмов цифровой демократии в России авторы относят горизонтальную и вертикальную сетевую коммуникацию, формирование сетевых сообществ, общественное онлайнуправление, электронное голосование. Особое внимание уделено практике дистанционного электронного голосования (ДЭГ), примененной в региональном избирательном процессе и на выборах Президента Российской Федерации в 2024 г. На основании анализа явки избирателей обосновано положительное влияние системы ДЭГ на электоральную активность российских граждан. В качестве актуальных проблем становления ДЭГ как элемента цифровой демократии в современной России указаны: наличие цифрового разрыва в стране и отсутствие достаточной уверенности граждан в анонимности данной процедуры. Вместе с тем авторы разделяют позицию, что становление цифровой демократии в России должно выступать фактором расширения возможностей гражданской активности, а не их полной альтернативой.
Современный рынок труда трансформируется под воздействием ускоренного развития цифровых технологий и внедрения цифровых платформ. Цифровая платформа представляет собой информационную систему, объединяющую различные типы акторов (представители государственных органов, коммерческих и некоммерческих организаций, физические лица и др.) и позволяющую им обмениваться цифровыми продуктами, услугами и информацией в цифровом пространстве. Платформенная занятость представляет собой гибкую форму организации труда, при которой взаимодействие между акторами осуществляется через такие цифровые платформы. Наиболее распространенными видами платформенной занятости являются онлайн-фриланс, доставка, логистика и образование. Современные самозанятые частично или полностью перенесли часть своих трудовых функций на цифровые платформы. Важно отметить, что не все самозанятые трудятся на цифровых платформах. И в платформенную занятость включены не только самозанятые, но и другие категории работников. Рост платформенной самозанятости влечет за собой многочисленные социальные последствия: как положительные, так и отрицательные. Среди них: снижение уровня социальной защиты, ухудшение условий труда, рост неравенства и отсутствие стабильности труда. Данная статья основана на результатах опроса тех самозанятых, кто осуществляет свою профессиональную деятельность через цифровые платформы и столкнулся с первым опытом анализа и оценки опыта своей профессиональной деятельности на цифровой экосистеме самозанятости. Главный вывод исследования: большинство самозанятых согласны (62,32%) с утверждением, что сегодня в России созданы благоприятные условия осуществления профессиональной деятельности. Основными социальными последствиями платформенной самозанятости можно назвать следующие. Среди платформенных самозанятых женщин больше, чем мужчин (70,43% и 29,57%). Средний возраст самозанятых — 35 лет. Основными видами деятельности для опрошенных платформенных самозанятых являются: информационные услуги (23,1), бытовые (12,5) и образовательные (11,7). Самозанятые активно пользуются цифровыми платформами и сервисами в своей профессиональной деятельности (52,49%). Основными цифровыми сервисами для них являются соцсети, видеохостинги, мессенджеры, почта, связь (приложения МТС, “Билайн”, “Мегафон”, “ВКонтакте”, “Одноклассники”, Telegram, Rutube, “Почта Mail. ru”, “Яндекс почта” и др.) (73,42%). Главными преимуществами в использовании цифровых платформ и сервисов по сравнению с традиционными (без использования интернета) названы: удобство и доступность 24/7 (68,77%), экономия времени (55,48%), возможность работы удаленно (44,85%). Самозанятым не хватает следующих цифровых ресурсов: для поиска заказчиков и клиентов (42,75%), образовательных курсов и тренингов по развитию своего дела (35,69%), платформ для оформления и подписания договоров онлайн и сервисов для продвижения товаров и услуг через социальные сети (по 20,78%). При этом, большинство самозанятых (64,12%) не пользуются никакими мерами социальной поддержки, но нуждаются в следующих видах поддержки: финансовой (субсидии, гранты и др.) (16,94%), в аренде рабочего пространства (9,97%), содействии в продвижении в интернете (8,97%), в образовательных программах, в тренингах, налоговых льготах и вычетах (по 8,64%).
Настоящая статья посвящена осмыслению роли средств массовой информации и пропаганды в современных социальных и политических процессах. Обозначив смысловые нагрузки термина “средства массовой информации”, автор статьи переходит к анализу их сущности и роли в общественной и политической жизнедеятельности современных обществ. При этом, автор статьи особо подчеркивает абсурдность словосочетания “четвертая власть” и указывает на недопустимость его использования применительно к деятельности средств массовой информации и пропаганды и их роли в обществе. В его представлении средства массовой информации и пропаганды не являются автономным субъектом социальных и политических процессов, а служат эффективным инструментом в руках различных субъектов общественной и политической жизнедеятельности, задействованных в процессах формирования общественного мнения, социального манипулирования и социального мифотворчества. Также в статье автор анализирует представления ряда современных исследователей о наборе средств, методов и технологий, используемых средствами массовой информации и пропаганды в процессах социального мифотворчества, манипулятивного воздействия, а также других социальных и политических процессах, считая необходимым усилить контроль за их деятельностью в контексте обеспечения национальной безопасности и защиты традиционных для России и русского народа систем духовно-нравственных ценностей.
Настоящая статья продолжает тему генезиса, распространения и функционирования в обществе социальных стереотипов — схематизированных, стандартизированных, обычно эмоционально окрашенных и обладающих высокой устойчивостью представлений о социальном объекте. Как правило, стереотипы воспринимаются некритически и часто просто принимаются “на веру”, поэтому не только способствуют неполному или искаженному восприятию окружающей действительности, но и реально влияют на массовое сознание и индивидуальное поведение. В числе наиболее распространенных разновидностей стереотипов расово — этнические стереотипы, аккумулирующие набор представлений о внешности, уровне интеллекта и характере представителей разных этносов; возрастные стереотипы, получившие название “эйджизм” и стандартизирующие поведение и возможности людей в зависимости от возраста; религиозные стереотипы, воплощающие набор представлений о содержании религиозных доктрин или представителях разных конфессий; социально-классовые стереотипы, маркирующие людей в зависимости от уровня материального достатка или социального статуса. Стереотипы также укоренены во всех сферах социальной жизни, в связи с чем выделяют экономические, политические, профессиональные и т. п. стереотипы. В гендерных стереотипных представлениях, которые являются наиболее распространенными, очевидно изначально четкое распределение социальных ролей и обязанностей полов, исторически восходящее к патриархальному общественному устою, закрепляющему превосходство мужчины во всех сферах социальной жизни. История эволюции социальных отношений, в том числе и гендерных, свидетельствует о том, что патриархальные взгляды и стереотипные представления о женственности и мужественности медленно, но уверенно шли по пути обновлений. Значительный вклад в данный процесс внесло феминистское движение, выступающее как за возрастающую социальную роль женщин, так и за право женщины определять себя как самостоятельную личность. Однако гендерные стереотипы все же продолжают сохраняться в культурной основе социальной реальности, и проявляют себя в различных областях социальной жизни, хотя и в более завуалированной форме. В статье рассматриваются три основные группы гендерных стереотипов, в соответствии с которыми на протяжении долгого времени выстраивались маркеры и образцы поведения мужчины и женщины. Их генезис, а также факторы, влияющие на укрепление в обществе, нашел отражение в многочисленных социологических исследованиях, которые являются особым предметом анализа в рамках настоящей статьи.
В настоящей статье обосновывается перспективный подход к понятию развитие, который позволяет составить четкое понимание о тех факторах, которые имеют долгосрочное влияние на динамику социально-экономического развития и могут помочь объяснить различные паттерны развития, такие как накопление факторов производства, эффективность их использования, технологические изменения, внешние политические и экономические влияния, факторы исторического характера, а также институциональные структуры такие как институт землевладения, институты права и собственности, государственного управления, финансовые институты, особенно, фондовый рынок.
Автор отмечает, что собственный подход к проблеме развития имеет социологическая наука, с позиции которой развитие не следует рассматривать только с точки зрения экономики, а следует обращать внимание на такие процессы, как изменения в семейных структурах, отношениях и менталитете, на культурные, демографические, политические изменения, на трансформацию сельских общин и процесс урбанизации.
В конце ХХ столетия обсуждение развития имплицитно основывалось на ряде идеалов или ценностей модернизации, при этом сама концепция развития заключает в себе эти ценности, поскольку неизбежно предполагает изменение всего общества в направлении модернизационных идеалов, в числе которых рациональность, планирование развития, повышение уровня жизни, сокращение социального и экономического неравенства, более эффективные социальные институты и отношения и т. п. И, несмотря на то, что в конце XX в. термин “модернизация” стал менее применим, список модернизационных идеалов представляется весьма актуальным.
Дебаты о роли и ответственности бизнеса в обществе, связанные с модернизацией, породили различные теории, важное место в ряду которых занимала теория М. Фридмана, детально проанализированная в статье. Автор же обращается к теории, в которой речь идет о переходе к новой капиталистической модели, получившей название “капитализм заинтересованных сторон”, которую сформулировал в 1984 г. профессор Эдвард Фримен в своей книге “Стратегическое управление: концепция заинтересованных сторон”. Согласно его определению, к заинтересованным сторонам компании относятся “любые индивидуумы, группы или организации, существенно влияющие на принимаемые фирмой решения и/или оказывающиеся под воздействием этих решений”.
По мнению автора, переход к модели капитализма заинтересованных сторон, несмотря на то, что дает целый ряд преимуществ порождает определенный социальный эффект, который тормозит развитие национальной экономики. В статье также детально анализируются модели “сознательного капитализма” и модель “корпоративной социальной ответственности”. Корпоративная социальная ответственность — это саморегулирующаяся бизнес-модель, которая помогает компании быть социально подотчетной себе, своим заинтересованным сторонам и общественности. Практикуя корпоративную социальную ответственность, также называемую корпоративным гражданством, компании могут осознавать, какое влияние они оказывают на все аспекты общества, включая экономические, социальные и экологические. Эта модель ценна и для общества, и для бизнеса. Прикладным с корпоративной точки зрения является внедрение стратегии ESG (Окружающая среда, Социальное, Управление), которая является подмножеством Целей устойчивого развития и определяет конкретные параметры их достижения отдельной компанией по всему спектру экологических, социальных и управленческих вопросов.
В статье рассматриваются и анализируются результаты стратегии инновационного развития РФ, а также изучаются социальные проблемы управления инновационной деятельностью. На основе анализа успешного опыта управления инновационной деятельностью в зарубежных странах выявляются ключевые социальные институт, играющие важную роль и способствующие эффективной реализации инновационного развития.
Цель статьи заключается в изучении основных социальных проблем и барьеров, препятствующих развитию инновационной деятельности на макро и микроуровнях. Данные проблемы рассматриваются в поле зрения социологической науки, выявляются тенденции и перспективы дальнейших исследований инновационной деятельности для социологии.
В статье приводятся результаты исследований авторов 2019–2022 гг., проведенных в рамках феноменологического и позитивистского подходов, по проблемам изучения барьеров инновационной деятельности предприятий, а также качества российского образования, используется вторичный анализ результатов других исследований в области социологии управления, управления инновационной деятельностью, социального управления, социальной философии и социологии.
Проведен анализ результатов современных исследований по вопросам управления инновационной деятельностью в зарубежных странах, выявляются ключевые направления и особенности инновационного развития ведущих стран.
Результаты могут быть использованы для постановки новых актуальных задач для изучения инновационной деятельности и инновационной политики в рамках социологии, для получения результатов, необходимых для формирования национальной инновационной системы России. Результаты также могут быть использованы при разработке учебных курсов “Инновационный менеджмент”. Научная новизна заключается в обобщении опыта исследования социальных проблем инновационной деятельности в социологической науке в России.
Статья посвящена анализу формирования стратегического планирования как новой формы государственного управления и влияния на социально-экономическую динамику. Раскрываются особенности современного индикативного планирования в РФ, его отличия от государственного планирования в условиях общественной и частной собственности на средства производства. Определены функции органов государственного управления в процессе стратегического планирования, показан особый управленческий статус национальных проектов. Представлены алгоритмы целеполагания и выделение приоритетов для долгосрочного планирования на основе нормативного и ресурсного подходов. В статье поставлены проблемы рисков прогнозирования и реализации долгосрочных индикаторов в условиях социально-экономической неопределенности и проблематичности определения ряда показателей результативности и механизмов их достижения. Структурированы социальные цели, индикаторы их достижения и национальные проекты стратегии до 2036 г.
В статье рассматриваются актуальные вопросы развития коммуникативистики в ракурсе социологии коммуникации. Авторы на основе кафедральных исследований, постулируют широкое применение оптики социологии коммуникации как метатеорию коммуникации в целом. Раскрыты различные аспекты данной науки, фронтирные дисциплины, ее архитектура и структурация. Исследуются метаморфозы в современном социокультурном пространстве, трансформация коммуникативных практик.
Данная статья посвящена изучению плюралистической модели лоббизма на примере Соединенных Штатов Америки. Актуальность данной проблематики связана с тем, что Россия во многом оказалась на обочине важного спора между сторонниками плюрализма и корпоративизма, как двух моделей лоббизма и, шире, представительства общественных интересов. Данная дискуссия важна с точки зрения понимания того, какая система представительства интересов в большей степени отвечает российской национальной, культурной и политической специфике, как правильно подойти к вопросу институционализации лоббизма. Долгое время российские эксперты и политики рассматривали лоббизм исключительно в плюралистическом ключе, беря за точку отсчета американский опыт его институционализации и регулирования. Впрочем, вопрос о том, в какой степени американский опыт применим для России, остается открытым. Следовательно, необходимо еще раз подробно разобраться в плюсах и минусах данных моделей. Данная статья открывает цикл статей автора о природе плюрализма и корпоративизма в современных реалиях и посвящена плюралистической модели. Автор предпринимает попытку анализа ее динамики и современного состояния на примере Соединенных Штатов Америки. Анализ этого примера важен не только для выявления общих закономерностей, присущих развитию феномена лоббизма в плюралистических системах, но и для того, чтобы показать, насколько феномен лоббизма зависит от политико-институционального окружения, культурных и общественных норм. Автор приходит к заключению, что развитие лоббизма в США сталкивается с большими проблемами, такими как увеличивающийся разрыв между возможностями групп интересов влиять на политический процесс, а также главенство частных (специальных) интересов над общественными.