Преодоление экономических последствий пандемии для большинства стран мира предполагало смягчение денежно-кредитной политики, что сформировало повышенные инфляционные ожидания. Их возврат к умеренным значениям стал одной из ключевых задач коммуникационной политики центральных банков. Статья посвящена выявлению формулировок, применение которых в коммуникациях способствует снижению инфляционных ожиданий и приведению инфляции к целевому значению. Методологическую основу составили постулаты поведенческой и экспериментальной экономики. Использовался метод рандомизированного опросного эксперимента, предполагающий сравнительные оценки полученных результатов в целевых и контрольных группах. Информационной базой послужил опрос 1 200 респондентов из числа жителей макрорегиона Урал, проведенный весной 2024 г. Результаты эксперимента показали, что направленные коммуникации способствуют некоторой рационализации инфляционных ожиданий. В частности, акцентирование в ходе коммуникаций внимания на заявленной цели Центрального банка Российской Федерации по инфляции, а также на фактах о ее достижении в прошлые периоды и на фактическом значении ощутимо снижают инфляционные ожидания. Данные коммуникационные посылы могут стать одним из инструментов, применяемых центральным банком для достижения целевого показателя инфляции, способствуя снижению инфляционных ожиданий, а, следовательно, их заякориванию на уровне, близкому к целевому значению инфляции
Идентификаторы и классификаторы
- SCI
- Экономика
Прошедшие после энергетических кризисов 70–80-х гг. волны высокой инфляции, а также полученный рядом стран мира опыт прохождения стагфляционной ловушки и дезинфляции актуализировали идею о необходимости создания условий для стабильной умеренной инфляции, которая стала бы приемлемым фоном для успешного экономического развития национальных экономик. В итоге были сформулированы тезисы, на основе которых в начале 90-х гг. отдельные страны приступили к таргетированию инфляции, что ознаменовало переход к новой стратегии денежно-кредитной политики, в рамках которой обозначается целевой ориентир темпа инфляции и Центральный банк, воздействуя на совокупный спрос изменением ключевой ставки, приближает фактическую инфляцию к цели, обеспечивая выход экономики на траекторию потенциального роста
Список литературы
1. Андреев А., Грищенко В., Лымарь М., Орлов Д., Шубин И. (2023). Факторы формирования инфляционных ожиданий и их влияние на поведение индивидов по данным обследования финансов домохозяйств. Аналитическая записка. Москва: Центральный банк Российской Федерации. 33 с.
2. Головин М. Ю. (2023). Денежно-кредитная политика России: реакция на новые внешние вызовы // Вестник Института экономики РАН. № 1. С. 7-20. DOI: 10.52180/2073-6487_2023_1_7_20 EDN: BOEIAH
3. Голощапова И. О., Андреев М. Л. (2017). Оценка инфляционных ожиданий российского населения методами машинного обучения // Вопросы экономики. № 6. С. 71-93. DOI: 10.32609/0042-8736-2017-6-71-93 EDN: YUPYQZ
4. Гуров И. Н. (2017). Управление инфляционными ожиданиями и долгосрочные последствия проведения денежно-кредитной политики. Санкт-Петербург: Экспертные решения. 124 с. EDN: WKTGRM
5. Евстигнеева А., Карпов Д. (2023). Влияние негативных новостей на восприятие инфляции населением. Серия докладов об экономических исследованиях. № 111. Москва: Центральный банк Российской Федерации. 33 с.
6. Жемков М. И., Кузнецова О. С. (2017). Измерение инфляционных ожиданий участников финансового рынка в России // Вопросы экономики. № 10. С. 111-122. DOI: 10.32609/0042-8736-2017-10-111-122 EDN: ZIDOCR
7. Кориков А. А., Юрченко К. П. (2023). Инфляционные ожидания и потребительские настроения населения Урала // Journal of New Economy. Т. 24, № 4. С. 125-147. DOI: 10.29141/2658-5081-2023-24-4-7 EDN: CFHXUM
8. Куклинова П. С. (2022). Инфляционные ожидания как фактор формирования инфляции в современной российской экономике // Фундаментальные исследования. № 1. С. 35-39. EDN: RURZTZ
9. Лубкова Э. М., Шилова А. Э., Ермолаева Г. С., Раззоренова И. Н. (2021). Инфляционные ожидания населения: региональный аспект // Экономика и инновационный менеджмент. № 2. С. 44-54. DOI: 10.26730/2587-5574-2021-2-44-54
10. Раннева Н. А. (2019). К вопросу об инфляционных ожиданиях: современные подходы // Вопросы экономики. № 2. С. 54-80. DOI: 10.32609/0042-8736-2019-2-54-80 EDN: YVWAHJ
11. Талеб Н. Н. (2023). Одураченные случайностью. О скрытой роли шанса в бизнесе и жизни. Москва: КоЛибри. 400 с.
12. Фишер И. (2001). Покупательная сила денег. Москва: Дело. 318 с.
13. Хазанов А. А. (2015). О квантификации инфляционных ожиданий Банком России // Деньги и кредит. № 3. С. 59-63. EDN: TMGGIN
14. Abildgren K., Kuchler A. (2019). Revisiting the inflation perception conundrum (Working Paper no. 144). Copenhagen: Danmarks Nationalbank. 41 p.
15. Adam K. (2005). Experimental evidence on the persistence of output and inflation (Working Paper no. 492). Frankfurt am Main: European Central Bank. 62 p. DOI: 10.2139/ssrn.726686
16. Armantier O., Bruine de Bruin W., Potter S., Topa G., van der Klaauw W., Zafar B. (2013). Measuring inflation expectations. Annual Review of Economics, vol. 5, pp. 273-301. DOI: 10.1146/annurev-economics-081512-141510
17. Arora V., Gomis-Porqueras P., Shi S. (2013). The divergence between core and headline inflation: Implications for consumers’ inflation expectations. Journal of Macroeconomics, vol. 38, pp. 497-504. DOI: 10.1016/j.jmacro.2013.07.006
18. Bao T., Hommes C., Pei J. (2021). Expectation formation in finance and macroeconomics: A review of new experimental evidence. Journal of Behavioral and Experimental Finance, vol. 32, 100591. DOI: 10.1016/j.jbef.2021.100591
19. Berk J. M. (1999). Measuring inflation expectations: A survey data approach. Applied Economics, vol. 31, no. 11, pp. 1467-1480. DOI: 10.1080/000368499323337
20. Bruine de Bruin W., Manski C. F., Topa G., van der Klaauw W. (2011). Measuring consumer uncertainty about future inflation. Journal of Applied Econometrics, vol. 26, issue 3, pp. 454-478. DOI: 10.1002/jae.1239
21. Bruine de Bruin W., van der Klaauw W., van Rooij M., Teppa F., de Vos K. (2016). Measuring expectations of inflation: Effects of survey mode, wording, and opportunities to revise (Working Paper no. 506). Amsterdam: De Nederlandsche Bank. 49 p.
22. Burke M., Manz M. (2011). Economic literacy and inflation expectations: Evidence from a laboratory experiment (Public Policy Discussion Paper no. 11-8). Boston: Federal Reserve Bank of Boston. 49 p.
23. Carotta G., Mello M., Ponce J. (2023). Monetary policy communication and inflation expectations: New evidence about tone and readability. Latin American Journal of Central Banking, vol. 4, issue 3, 100088. DOI: 10.1016/j.latcb.2023.100088 EDN: TSVHZF
24. Christensen J. H. E., Lopez J. A. (2016). Differing views on long-term inflation expectations (FRBSF Economic Letter no. 2016-11). San Francisco: Federal Reserve Bank of San Francisco. 5 p.
25. Coibion O., Georgarakos D., Gorodnichenko Yu., van Rooij M. (2019). How does consumption respond to news about inflation? Field evidence from a randomized control trail (NBER Working Paper no. 26106). Cambridge: National Bureau of Economic Research. 62 p.
26. Coibion O., Gorodnichenko Yu., Weber M. (2021a). Fiscal policy and households’ inflation expectations: Evidence from a randomized control trial (NBER Working Paper no. 28485). Cambridge: National Bureau of Economic Research. 56 p.
27. Coibion O., Gorodnichenko Yu., Weber M. (2021b). Monetary policy communications and their effects on household inflation expectations (NBER Working Paper no. 25482). Cambridge: National Bureau of Economic Research. 82 p.
28. Detmeister A., Lebow D., Peneva E. (2016). Inflation perceptions and inflation expectations (FEDS Notes). Washington: Board of Governors of the Federal Reserve System. 7 p. DOI: 10.17016/2380-7172.1882
29. Drager L., Nghiem G. (2023). Inflation literacy, inflation expectations, and trust in the central bank: A survey experiment (CESifo Working Paper no. 10539). Munich: Center for Economic Studies and the IFO Institute. 69 p. DOI: 10.2139/ssrn.4506325
30. Evans G. W., Hommes C. H., McGough B., Salle I. (2019). Are long-horizon expectations (de-)stabilizing? Theory and experiments (Staff Working Paper no. 2019-27). Ottawa: Bank of Canada. 64 p. %0A?. DOI: 10.34989/swp-2019-27
31. Friedman M. (1957). A theory of the consumption function. Princeton: Princeton University Press. 243 p.
32. Huber S. J., Minina D., Schmidt T. (2023). The pass-through from inflation perceptions to inflation expectations (Discussion Paper no. 17/2023). Frankfurt am Main: Deutsche Bundesbank. 65 p. DOI: 10.2139/ssrn.4537007
33. Linden S. (2005). Quantified perceived and expected inflation in the euro area - How incentives improve consumer’s inflation forecasts. In: Joint European Commission-OECD workshop on international development of business and consumer tendency surveys. Brussels: European Commission. 30 p.
34. Lucas R. E. Jr. (1972). Expectations and the neutrality of money. Journal of Economic Theory, vol. 4, issue 2, pp. 103-124. DOI: 10.1016/0022-0531(72)90142-1
35. Manski C. F. (2018). Survey measurement of probabilistic macroeconomic expectations: Progress and promise. Proc. 32th Sci.-Prac. Conf. “NBER Macroeconomics Annual 2017” (pp. 411-471). Chicago: University of Chicago Press. DOI: 10.1086/696061
36. Merton R. K. (1938). Social structure and anomie: Revisions and extensions. American Sociological Review, vol. 3, no. 5, pp. 672-682.
37. Mochhoury S. (2023). Central bank communication and trust: An experimental study on the European central bank and the general public (Working Paper no. 2824). Frankfurt am Main: European Central Bank. 46 p. DOI: 10.2139/ssrn.4470422
38. Pfajfar D., Zakelj B. (2014). Experimental evidence on inflation expectation formation. Journal of Economic Dynamics and Control, vol. 44, pp. 147-168. DOI: 10.1016/j.jedc.2014.04.012
39. Rudd J. B. (2021). Why do we think that inflation expectations matter for inflation? (And should we?) (Finance and Economics Discussion Series no. 2021-062). Washington: Board of Governors of the Federal Reserve System. 27 p. DOI: 10.17016/FEDS.2021.062
40. Salle I. (2021). What to target? Insights from a lab experiment (Staff Working Paper no. 2021-53). Ottawa: Bank of Canada. 63 p. DOI: 10.34989/swp-2021-53
41. Salle I., Gorodnichenko Yu., Coibion O. (2023). Lifetime memories of inflation: Evidence from surveys and the lab (Discussion Paper no. 16670). Bonn: IZA Institute of Labor Economics. 82 p.
42. Schnorpfeil P., Weber M., Hackethal A. (2023). Households’ response to the wealth effects of inflation (Working Paper no. 2904). Frankfurt am Main: European Central Bank. 88 p.
43. Williams J. (2006). The Phillips curve in an era of well-anchored inflation expectations (Unpublished Working Paper). San Francisco: Federal Reserve Bank of San Francisco. 14 p.
Выпуск
Другие статьи выпуска
Глобальные экономические и геополитические изменения обуславливают высокую значимость выбора подхода к макроэкономическому регулированию. Негативное влияние внешних шоков стало невозможно нивелировать краткосрочными механизмами, которые традиционно используются правительствами в периоды кризисов. Устойчивыми остаются экономики, которые взяли за основу макроэкономической политики повышение производительности экономики. Статья посвящена оценке потенциала экономики Армении в контексте применения подхода к макроэкономическому регулированию, основанному на повышении производительности экономики. Методологической базой исследования послужили постулаты классической теории экономического роста и концепция производительности экономики. В работе использованы методы анализа рядов динамики, сравнительного анализа, обобщения и синтеза. Информационную базу составили статистические данные по экономике Армении, а также значения международных индексов и рейтингов с 1990 по 2023 гг. Выявлено, что ключевыми факторами повышения производительности экономики Армении выступают инновационный потенциал и человеческий капитал. Усиление данных преимуществ может оказать положительное влияние на экономический рост и развитие страны как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе, что обуславливает необходимость пересмотра направлений макроэкономической политики Армении
Трансдисциплинарный характер проблемы устойчивого развития обусловил рост числа исследований в разных областях науки, однако, недостаточный прогресс в достижении целей устойчивого развития потребовал разработки новых способов не только производства знаний, но и их интеграции в принятие управленческих решений. Статья посвящена разработке рекомендаций по интеграции научного знания в практику управления устойчивым развитием регионов РФ для перехода к стратегиям, ориентированным на оценку и обучение. Методологическая база исследования основывается на сочетании системного, эволюционного и функционального подходов к обеспечению устойчивого развития региональных систем. Методы включали анализ и синтез, концептуальное и функциональное моделирование для построения логикосемантических и описательных моделей интеграции научных разработок в управление регионом. В результате преобразована структура аналитического сопровождения политических решений путем создания научных миссий; разработаны инструменты измерения устойчивого развития региона для их внедрения в ключевые функции управления на всех этапах управленческого цикла; предложен алгоритм подготовки управленческих решений, включающий четыре этапа взаимодействия: концептуализацию, моделирование, измерение и оценку. Предложенные разработки дают возможность непрерывного мониторинга и корректировки политики устойчивого развития на каждом этапе управленческого цикла, что повышает гибкость и прозрачность региональной политики для стейкхолдеров, увеличивает их вовлеченность в процессы изменений и способствует более интенсивному продвижению к лучшему будущему
Приоритетные направления развития макрорегионов, обозначенные в Стратегии пространственного развития РФ до 2030 г. с прогнозом до 2036 г., предопределяют необходимость глубокого изучения их транспортно-коммуникационной инфраструктуры, формирующей каркас территории. Статья посвящена оценке функционирования и развития транспортно-коммуникационной инфраструктуры федеральных округов РФ на основе использования пространственно-функционального методического подхода. Методологической базой послужили теории пространственного развития и теоретические положения экономики транспорта. Методика исследования включает несколько этапов, в том числе оценку реализации функций транспортно-коммуникационной инфраструктуры в экономическом пространстве и расчет соответствующего интегрального показателя, а также процедуры ранжирования и кластеризации. Информационную базу составили данные Росстата за 2014–2022 гг. Выявлено, что абсолютным лидером по реализации всех функций транспортно-коммуникационной инфраструктуры является ЦФО. При этом динамика показателей реализации отдельных функций зачастую выше у других макрорегионов, в частности, индикаторы территориальной функции опережающими темпами растут в СКФО, ПФО и УрФО. Результаты ранжирования и кластеризации федеральных округов по уровню развития, использования и качества функционирования транспортно-коммуникационной инфраструктуры свидетельствуют о значительной неоднородности ее развития в федеральных округах, что влечет за собой снижение уровня их социально-экономического развития. Материалы исследования могут быть использованы органами государственной власти субъектов федерации при разработке программ развития транспортно-коммуникационной инфраструктуры
National economic policy uncertainty is a determinant of stock market volatility, decreased investor confidence, and macroeconomic instability. The study aims to examine the interaction between Russia’s Economic Policy Uncertainty Index (REPU), the Moscow Stock Exchange RTS Index (RTSI) and the exchange rate of US dollar to Russian ruble. Methodologically, the analysis relies on the theories of financial markets and the concept of economic uncertainty. The causality is investigated using the Granger causality test. The data is the monthly indices and exchange rates for January 1996 – July 2024. The findings indicate that there is no statistically significant causality from the REPU to the RTSI, which suggests that the direct impact of economic policy uncertainty news on stock prices is limited. However, a significant causation is established between the REPU and the exchange rate, indicating that policy uncertainty causes currency depreciation. This evidences that economic policy uncertainty plays an important role in exchange rate fluctuations. The insights derived from the study could help policymakers and investors assess issues related to financial stability and exchange rate risks. In future, the study could be extended to examine other macroeconomic indicators and external shocks influencing financial markets
Макроэкономическая концепция человеческой глупости, предложенная Карло Чиполлой в 1976 г., позволяет рассматривать влияние группы лиц с деструктивным поведением на траекторию экономического роста. Статья посвящена построению макроэкономической теории деструктивности на основе формализации участия двух социальных групп – «глупцов» и «умников» – в национальной экономике. Методология исследования состоит в распространении теории производственных функций на гетерогенное население страны, которое распадается на две качественно неоднородные по своим поведенческим свойствам социальные группы. Метод включал динамизацию производственной функции с учетом структуры населения для получения дифференциального уравнения экономического роста, которое позволяет определить свойства моделируемой системы. Полученное уравнение установило критические доли группы «глупцов» для локального и глобального режимов развития. В первом случае нарушается рост душевого ВВП, а во втором – рост объема ВВП. Аналитическое исследование режимов построенной модели выявило свойство минимальной разумности общества, согласно которому для поддержания режима макроэкономической эффективности умные люди должны обеспечить себе минимальное влияние в системе управления и производства. Построенная модель может иметь три эквивалентные трактовки – макроэкономики глупости, ошибок и вреда. В первом случае рассматриваются два типа экономических агентов с рациональным и иррациональным поведением, во втором – успешно или неудачно решаемые задачи, в третьем – совместное действие населения, ведущее созидательную деятельность по увеличению ВВП, и когорты «диверсантов», занятых контрпродуктивной работой по нарушению общественного порядка и нанесению национальной экономике ущерба. Расширение интерпретаций исходной модели позволяет перейти к обобщенной трактовке в терминах макроэкономики деструктивности
Современные модели роста слабо учитывают такие детерминанты роста, как наличие структурных ограничений и влияние инструментов монетарной политики, что требует соответствующих исследований с опорой на эмпирические методы анализа, позволяющие уточнить возникающие и нарушающиеся связи между параметрами роста экономики. Статья посвящена определению влияния базовых инструментов монетарной политики на российский экономический рост и инфляцию на длительном интервале времени, на компоненты ВВП и секторальную структуру, представленную обрабатывающим, сырьевым и трансакционным секторами. Методологическую базу составляет теория экономического роста неошумпетерианского типа. Применяются методы эмпирического, регрессионного и структурного анализа. Информационную базу составили данные Росстата и Банка России за 2000–2023 гг. Выявлено, что инструменты монетарной политики по-разному влияли на динамику ВВП, компоненты его структуры, а также базовые сектора экономики. В частности, повышение монетизации способствовало росту экономики, повышение ключевой процентной ставки влияло обратным образом и не давало ощутимого подавления инфляции. Одновременно с эффектом сдерживания спроса возникал эффект «деградации предложения», провоцирующий большую величину издержек и инфляционное давление. Установленная разница во влиянии на секторальную структуру и компоненты ВВП инструментов монетарной и бюджетной политики подтверждает необходимость смены содержания этих видов политики
Издательство
- Издательство
- УрГЭУ
- Регион
- Россия, Екатеринбург
- Почтовый адрес
- 620144, Уральский ФО, Свердловская область, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта/Народной Воли, д. 62/45
- Юр. адрес
- 620144, Уральский ФО, Свердловская область, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта/Народной Воли, д. 62/45
- ФИО
- Силин Яков Петрович (РЕКТОР)
- E-mail адрес
- odo@usue.ru
- Сайт
- https://www.usue.ru/