Статья: Калмыки Сальского округа в контексте национальной политики и этносоциальных процессов в 1920-е гг. (2024)

Введение. Работа посвящена исследованию происхождения и распространения названия Бороҕон (в адаптации — Борогон), отраженного в именованиях административно-территориальных единиц различного таксономического уровня на территории Якутии в XVII–XX вв. в составе улусов, наслегов, родов. Цель исследования — проанализировать этимологию именования Бороҕон, рассмотреть ареал и пути его распространения. Материалы и методы. К анализу привлечены сведения русскоязычных документов XVII–XVIII в., суммированные в работах Б. О. Долгих, С. А. Токарева и других исследователей, предоставляющие, однако, только отрывочные сведения о носителях борогонской идентичности. Для обоснования предлагаемой этимологии использованы лингвистические материалы, представленные в лексических и этимологических словарях, рассмотренные с учетом данных о развитии исторической фонетики монгольских и тюркских языков. Результаты. В работе прослежено распространение в исторически обозримый период на территории Якутии ареала расселения носителей борогонской идентичности и, следовательно, названия Бороҕон в качестве обозначения различных уровней идентичности, отраженной в использовании этого названия в именовании административно-территориальных единиц различного таксономического уровня (улусов, наслегов, родов). Выдвинута и обоснована гипотеза об интерпретации слова в исходном значении в связи с письм.-монг. boruγa(n) ‘дождь’, конкретнее — от формы *boroγan, *boraγan. Обсуждаются варианты происхождения этнического названия в типологическом ракурсе, учитывая отсутствие прямых параллелей в среде монгольских и тюркских народов. Выводы. Конкретно-исторический пример, представленный сообществом, носящим имя Бороҕон, демонстрирует тесные контакты тюркоязычного и монголоязычного населения на территории Сибири, а конкретно — в пределах Ленско-Алданского региона. Предполагается, что название Бороҕон в среде якутского населения восходит к слову из монголоязычной среды, вероятно, в исходной форме *boroγan, *boraγan с буквальным значением ‘дождь’, что не встречает препятствий с точки зрения законов фонетики. При этом конкретно нельзя сказать, было ли это по каким-либо причинам принятым названием исторического коллектива с осознанием такого значения, либо название восходит к личному имени какого-либо значимого деятеля, отраженному в фольклорном материале как эпоним. По формальным фонетическим признакам форма, отраженная в якутском произношении, демонстрирует характеристики языков среднемонгольского периода, по косвенным историческим данным — верхняя хронологическая веха возникновения названия относится ко времени до начала XVII в. Рассмотренный в данном исследовании пример в очередной раз демонстрирует факт участия монголоязычного населения в этногенезе саха (якутов).

Введение. В статье рассматриваются особенности представлений о Чингис-хане, воплотившихся в фольклорных преданиях монгольских народов. Примечательно, что сюжеты устных преданий о Чингис-хане не имеют почти ничего общего со сведениями письменных источников о жизни основателя Монгольской империи, таких как «Сокровенное сказание монголов» и другие известные нам монгольские, тюркские, китайские и персидские хроники. Из этого следует, что фольклорные тексты о жизни и деяниях Чингис-хана основываются на неких устойчивых фольклорно-мифологических структурах, которые в устной традиции заместили память о его реальной биографии. Цели и задачи исследования. В работе предпринята попытка выделить и классифицировать фольклорно-мифологические структуры, лежащие в основе фольклорных преданий монгольских народов о Чингис-хане. Материалы и методы. Материалом исследования служат тексты монгольского, бурятского и калмыцкого фольклора, записанные в XIX – начале XXI в. В качестве основных методов исследования используются сравнительно-типологический и структурно-семиотический методы фольклористики. Результаты. Выделено четыре основных группы сюжетов о Чингис-хане, каждой из которых соответствует определенная мотивная структура и комплекс мифологических представлений: предания о чудесной биографии Чингис-хана, о Чингис-хане как культурном герое, топонимические и генеалогические предания с участием Чингис-хана. Выводы. Память о Чингис-хане в фольклорной традиции монгольских народов сформировалась на основе традиционных представлений о первопредках-демиургах ― культурных героях, к числу которых был отнесен и легендарный правитель. Живя в некоторое «изначальное время» и обладая чудесной, необычной ― как и подобает мифологическому герою ― биографией, он осваивает, преобразует и означивает окружающий мир, создает важные предметы культуры, совершает действия, которые в дальнейшем превратятся в обычаи и обряды, дает начало современным этническим группам и династиям, в целом ― закладывает основы существующего миропорядка. Большинство реальных подробностей жизни Чингис-хана оказались за рамками этих мифологических представлений, а его фольклорный образ и биография составлены в основном из набора черт и мотивов, традиционно приписываемых героям данного типа.

Введение. Исследователи отмечали преемственность жанров религиозной литературы в тибетской и монгольской литературе. Среди тибетской исторической литературы ученые выделяют произведения жанра религиозной хронологии (тиб. bstan rtsis). Они представляют собой как краткие, так и обширные сочинения по истории религии. Содержащиеся в них даты, имена деятелей, названия монастырей и сочинений являются ценным источником по истории буддизма в Индии, Китае, Тибете и Монголии. Среди монгольских авторов следует назвать Сумба-хамбо Ишбалжира (1704–1788), ордосского пандиту Лувсанлхундэба (XVIII в.), чахарского Лувсанцултима (1740–1810), Ламын-гэгээн Лувсанданзанжанцана (1639–1704), Галсан-Жимба Дылгырова (1816–1872) и др. Материалы и методы. В статье рассмотрен ксилографический текст «Кратко составленная хронология учения» Галсан-Жимбы Дылгырова, отпечатанный в 1866 г. в Цугольском дацане, для сравнения привлечены рукописные списки с печатного варианта, хранящиеся в Центре восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН. Результаты. Дана источниковедческая характеристика проанализированных сочинений, рассмотрены значимые, по мнению бурятского ламы, даты в истории буддизма Индии, Тибета и Монголии. Выделены три системы датировки событий, в то же время отмечено применение летосчисления от Рождества Христова. Выводы. Рассмотренные списки характеризуют рукописные традиции бурятской книжности и позволяют сделать вывод о широком распространении и востребованности подобного рода сочинений. В плане анализа содержания следует отметить выборочность приводимых дат и событий, что подчеркивает важность данных событий для мировоззрения автора и его восприятия истории.

Введение. В статье рассматривается «Краткий очерк административного устройства астраханских калмыков» Ивана Черкасова. Исследуются проблема авторства произведения и содержание очерка, в котором нашли отражение основные этапы калмыцкой истории и особенности государственного управления по правилам управления калмыцким народом 1825, 1834 и 1847 гг. Результаты. Проблема авторства «Краткого очерка административного устройства астраханских калмыков» заключается в том, что в каталогах государственных библиотек Российской Федерации автором указывается барон И. А. Черкасов, который жил в XVIII в. Однако анализ текста очерка и ссылок на источники, литературу, указанную в нем, позволяет утверждать, что автор был современником XIX в. В этой связи в статье выдвигается предположение о том, что автором является астраханский историк XIX в. И. Г. Черкасов. Описание основных этапов калмыцкой истории в очерке отражает линию официально-охранительного направления, когда действия российской администрации поддерживались, а вина за негативные моменты в русско-калмыцких отношениях возлагалась на калмыков. Вместе с тем данный источник не пытается сгладить острые углы русско-калмыцких отношений, а показывает сложный путь обретения калмыками подданства России. Выводы. Поскольку материалы очерка были изданы первоначально в виде статей в местных «Астраханских губернских ведомостях», то следует предположить, что они прошли цензуру и в целом отражают официальную трактовку исторических событий. Вместе с тем отдельные события и версии событий, указываемых в Кратком очерке, являются не точными или же дискуссионными с точки зрения последующего развития историографии. Несмотря на некоторые неточности, в отдельных аспектах описания калмыцкой истории в очерке имеются важные, по нашему мнению, выводы, нуждающиеся в дальнейшем исследовании со стороны отечественной историографии. Заслуживают исследовательского внимания отдельные утверждения автора очерка в изучении административного управления астраханскими калмыками на основе правил 1825, 1834 и 1847 гг. В целом данный очерк действительно, как и указано в его заглавии, видится извлечением, частью более обширного труда — рукописной истории Астраханского края.

Введение. Исследование посвящено разработке и реализации комплексных целевых программ «Здоровье», появившихся в регионах страны в 1980-е гг. Их возникновение связано со временем кардинальных перемен в сферах социальной политики и здравоохранения в СССР и РСФСР, а также в свете исполнения решений XXVII съезда КПСС. Цель статьи — рассмотреть структуру и реализацию комплексной программы «Здоровье» на территории Калмыцкой АССР в 1980-е гг. в сложившихся исторических условиях. Материалы и методы. Основной источниковой базой для исследования стали документы, отложившиеся в фондах Р-9 «Министерство здравоохранения Калмыцкой АССР», Р-90 «Государственный плановый комитет КАССР», Р-309 «Совет министров КАССР Национального архива Республики Калмыкия». В статье использовались нормативно-правовые акты, а также периодические издания, освещавшие вопрос программных мероприятий в сфере здоровья, выходившие в 1980-е гг. Работа подготовлена с использованием как общенаучных, так и специальных методов исторического исследования: системного, сравнительного, количественного, ретроспективного, а также принципов объективности, опоры на исторические источники и историзм. Результаты. Выход на первый план социальной сферы в политике страны был связан с тем, что в 1980-е гг. назрела необходимость в реформировании системы здравоохранения в РСФСР и СССР. Республиканская комплексная программа «Здоровье» разрабатывалась на период 1986–1990 гг., и ее основными задачами было обеспечить население высококачественной лечебно-профилактической и лекарственной помощью. Выводы. Появившиеся программы «Здоровье» должны были значительно улучшить ситуацию со здравоохранением в стране. Но накопленные за десятилетия проблемы в экономике, экологии, социальной сфере требовали более качественного и серьезного подхода, который не решался созданием формальных комплексных программ. В условиях начавшейся нестабильности политической ситуации в Советском Союзе эта программа уже не могла обеспечить нормальное функционирование разрушавшейся системы по охране здоровья.

Введение. В статье предпринята попытка осветить процесс массовой подготовки механизаторским специальностям сельского населения в Калмыцкой АССР, который из-за нехватки сельскохозяйственной техники вылился в общественное движение за создание тракторной колонны «Комсомолец Калмыкии». Цель исследования — на основе опубликованных и неопубликованных источников осветить роль комсомола в проведении массового обучения механизаторским специальностям в Калмыцкой АССР. Материалы и методы. Источниковой базой послужили материалы Национального архива Республики Калмыкия. В работе применялись хронологический метод и метод периодизации, предоставившие возможность проследить качественные изменения в процессе формирования общественного движения и провести анализ основных тенденций и вклада участников движения в создании тракторной колонны «Комсомолец Калмыкии». Результаты и выводы. В статье показано положение в сельском хозяйстве накануне проведения механизаторского всеобуча в Калмыцкой АССР. Особое внимание уделено вкладу как непосредственных участников движения, так и колхозов, совхозов и районов в фонд тракторной колонны «Комсомолец Калмыкии». Сделан вывод, что значительное увеличение количества сельскохозяйственной техники и внедрение новых образцов потребовало всесторонней подготовки кадров на селе. За период проведения механизаторского всеобуча в Калмыкии тысячи юношей и девушек в селах получили механизаторские специальности. В связи с нехваткой новых образцов сельскохозяйственной техники комсомольцами было предложено создать фонд тракторной колонны «Комсомолец Калмыкии». Результатом движения по созданию тракторной колонны стало обеспечение необходимым машинотракторным парком учебных предприятий. Вместе с тем на всем протяжении 1970-х гг. сохранялась проблема утечки механизаторских кадров.

Введение. Период с 1957 г. по 1963 г. является важным периодом в истории города Элисты. В 1957 г. была восстановлена автономия калмыцкого народа, Элисте возвратили статут столичного города республики, а сам город в перио 1957–1963 гг. получил мощный импульс для своего дальнейшего развития. Поскольку собственных ресурсов для восстановления у города не имелось, то главную роль в этом процессе сыграли финансовая и других видов материальная помощь государства и организованные им переселения населения. Большое значение, которое имели миграции населения для Элисты ― самого крупного города в Калмыкии, ― делает необходимым изучение данного аспекта жизни города, который к тому же специально не изучался. Цель статьи ― осветить миграционную политику государства в годы восстановления республики и самых массовых за всю историю города переселений, показать их влияние на развитие города. Материалами для анализа послужили документы органов государственной власти Калмыцкой АССР, хранящиеся в Национальном архиве Республики Калмыкия. Исследование осуществлялось с опорой на историко-сравнительный и историко-генетический методы исследования. Результаты. В 1957–1963 гг. в г. Элисте наблюдался резкий всплеск миграций населения, вызванный восстановлением в 1957 г. Калмыкии в качестве административно-территориального субъекта и приданием городу правового статуса ее столицы. Государство выделило большие средства для восстановления и дальнейшего развития социально-экономической структуры города, но для освоения капиталовложений не хватало кадров и в целом трудовых ресурсов. Для решения данной проблемы власти привлекали в город калмыков, возвращавшихся из мест депортации, проводили организованные наборы среди рабочих из других субъектов, приглашали демобилизованных из армии военнослужащих, направляли в город выпускников ПТУ. В результате дефицит в работниках был в значительной степени преодолен, что позволило в 1964 г. отказаться от новых массовых организованных переселений в город. Выводы. Массовый приток населения в 1957–1963 гг. оказал большое воздействие на демографическую, социальную и национальную структуру населения. Резко увеличилось население Элисты, особенно молодежных возрастов, что улучшило демографические показатели горожан, изменился их социальный состав, который трансформировался в городской, город из мононационального превратился в полинациональный. Ключевые слова: Калмыцкая АССР, Элиста, государственная миграционная политика, 1957–1963 гг.

Введение. В статье рассматривается общее состояние сельского хозяйства в Калмыцкой автономной области к концу 1920-х гг. (до начала коллективизации) в сравнении с соответствующими показателями предыдущих периодов. Цель исследования ― проанализировать состояние сельского хозяйства Калмыкии накануне сплошной коллективизации. Материалы. Источниковая база исследования основана на архивных документах Национального архива Республики Калмыкия. В исследовании проводится анализ статистических данных, документов и других источников, позволяющих оценить уровень развития сельского хозяйства в данном регионе в указанный период. Результаты. Проанализировано состояние сельского хозяйства Калмыцкой автономной области к концу 1920-х гг. в сравнении со статистическими данными различных исторических периодов: накануне Первой мировой войны, в годы Гражданской войны и новой экономической политики. Анализ показал, что сельское хозяйство Калмыцкой автономной области, понесшее существенный урон в период Гражданской войны и голода 1921–1922 гг., сумело за годы НЭПа восстановиться почти по всем направлениям, хотя и не достигло дореволюционных показателей.