Статья посвящена историческому термину “самодержавие” в трактовке профессора П. Е. Казанского, как самостоятельная, непроизводная, имеющая единственное основание в самой воле Божией, и потому в земной действительности, являвшую собою господствующую силу в государстве. Эта сила не только юридически верховная, но и фактически, социально сильнейшая, без чего невозможно было бы и господство.
В своей концепции профессор П. Е. Казанский утверждает, что самодержец был суверен не только юридический, как обладавший юридически закреплёнными в Основных законах государства правами верховной власти, но являлся сувереном и фактическим, обладавшим исторически господствующей силой в обществе.
В статье рассматриваются социальные изменения, происходящие в глобальной системе мирового хозяйства. Исследованы причины кризиса, сложившегося после Второй мировой войны международного социально-экономического и политического порядка, главными из которых являются идеология и практика неоколониализма и попытки организовать жизнь мирового сообщества, опираясь не на нормы и принципы международного права, а на сформулированные мировым меньшинством и выгодные исключительно этому меньшинству некие “правила”. В статье определены социально-экономические факторы глобальных социальных трансформаций, которые подрывают основы либеральной глобализации. Среди них – усиление роли развивающихся стран в мирохозяйственных связях, стремящихся к формированию многополярного мира как содружества равноправных народов и установлению более справедливой системы международных политических и эконмических отношений. Особое внимание уделено углублению глобального неравенства и обострению противостояния между Севером и глобальным Югом. Обоснован объективный характер происходящих в мире социальных изменений. Подтверждена значимость политики российского государства, направленной на укрепление национального суверенитета, в том числе в сфере экономического развития, в условиях жестких экономических и политических санкций, введенных против нашей страны коллективным Западом.
Настоящая статья посвящена критическому анализу концепции пропаганды видного французского ученого Жака Эллюля, который получил широкую известность в российском социологическом дискурсе за счет некорректно приписываемому ему словосочетанию “социологическая пропаганда”, которое на самом деле является неверно сконструированным понятием и в оригинальной трактовке автора звучит как “пропаганда социальная”.
В данной связи главная цель настоящей статьи состоит в том, чтобы точно и корректно передать оригинальные взгляды автора на феномен пропаганды, но систематизировать их так, чтобы в своей сумме они ставили целостную концепцию пропаганды, которая смогла бы найти достойное место в дальнейшем социологическом и политологическом анализе связанных с ней феноменов. Для этого автор, опираясь на материалы, изложенные в первых главах труда Ж. Эллюля, пытается ответить на группы вопросов. К ним относятся: что понимает Ж. Эллюль под феноменом пропаганды в самом общем смысле? С какими методологическими трудностями связано научное изучение этого феномена? Кто выступает объектом, а кто – субъектами пропагандистского воздействия? Какие конкретно инструменты и механизмы запускают действие пропаганды? Каковы ее цели?
Согласно Ж. Эллюлю, подчеркивает автор, пропаганда представляет собой манипуляцию, направленную на изменение мировоззрения, внушение чуждых идей, внушение иных представлений об отдельном событии или о мироустройстве в целом, а затем – подтолкнуть его к действиям. Следовательно, важнейшим свойством и результатом пропаганды является именно отделение мыслительного процесса от действия и поступков: “…одно выполненное действие делает необратимым пропагандистское влияние. Тот, кто совершает поступок под влиянием пропаганды, уже не может вернуться назад и стать собой прежним”.
Особо значимыми вопросами в концепции Ж. Эллюля автор считает вопросы об основах и содержании пропаганды, проблема последовательности в организации процесса пропаганды, ее эффективности. Заслуживающими внимания являются типологизация и классификация видов и разновидностей пропаганды по Ж. Эллюлю, постановка им вопросов о правдивости и научности пропаганды.
Детального анализа основных положений концепции Ж. Эллюля позволил автору обосновать ряд критических выводов, в том числе о чрезмерной психологизации процесса пропаганды, о неправомерности тезиса о вторичности идеологии по отношению к пропаганде, которая функционирует на практическом уровне ее выражения, а также излишней фетишизации пропаганды, что нивелирует влияние на личность традиционных социальных институтов, и практик.
Данная статья посвящена анализу функций и дисфункций института лоббизма. Такого рода анализа особенно актуален в свете продолжающейся в России и мире дискуссии о природе лоббизма, о том, какое место должен занимать данный институт в политической системе, каким образом избежать его негативных проявлений. Автор стремится к тому, чтобы дать максимально взвешенную оценку преимуществ и недостатков института лоббизма, его роли в политическом процессе, а также возможным способам нивелирования негативных аспектов данного явления. Автор приходит к выводам, что противоречия между функциями и дисфункциями лоббизма были заложены в природе данного института. Возникнув в результате эволюции социально-политических потребностей определенных общественных групп, институт лоббизма не стал формальным институтом, таким как политические партии или парламент. Вместе с тем, он стал важным каналом коммуникации между обществом и государством, институтом, посредством которого происходит артикуляция и агрегирование интересов, групповая и общественная интеграции, формируется актуальная повестка дня. Вместе с тем, эволюция института лоббизма постоянно сопровождается рядом дисфункций. Суть дисфункций заложена в изначально неформальной и теневой природе данного института. Лоббизм не равняется коррупции, однако в силу своей закрытости, неподотчетности и неформальному характеру содержит в себе риски коррупционных отношений, варьирующихся от общества к обществу в зависимости от норм и традиций взаимодействия между организованными группами и государством. Кроме того, огромное и постоянно усиливающееся влияние групп интересов, особенно представляющих бизнес сектор, приводит к диспропорциональной защите частных интересов в угоду общественных. Решению данных противоречий может способствовать исключительно взвешенная государственная политика, направленная на выстраивание такого механизма продвижения и согласования групповых интересов, который отвечал бы в первую очередь общественным потребностям и интересам.
Настоящая статья посвящена осмыслению сущности “Большой Игры” (The Great Game) – политики сдерживания развития России англосаксонскими элитами и державами, насчитывающей уже более двух столетий, классиками русской школы геополитики. Автор статьи рассматривает геополитические концепции основоположников цивилизационного подхода и цивилизационной геополитики – Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева, представителей панславизма (Р. А. Фадеева, И. И. Дусинского), военно-стратегического направления (Д. А. Милютина, А. Е. Вандама, А. Е. Снесарева), евразийства (П. Н. Савицкого), Ю. С. Карцова, В. П. Семенова-Тян-Шанского, П. Н. Дурново.
Автор подчеркивает, что развитие русской геополитической мысли происходило в условиях отсутствия политического заказа со стороны государства, а также политических и экономических элит на выработку геополитической стратегии развития России и осуществления ее внешней политики. К сожалению, констатирует автор, многие идеи классиков русской школы геополитики (в частности по осмыслению ими сущности, содержания и динамики “Большой Игры”) оказались невостребованными правящими кругами и правительствами, среди которых было много лиц, англофильской ориентации, продвигающих идеи союзнических отношений с Англией в ущерб национальным интересам России.
В то же время, отмечает автор статьи, осмысление сути и особенностей развития событий “Большой Игры” представителями русской школы геополитики в значительной степени осуществлялось фрагментарно, часто в аспекте анализа многовекового цивилизационного противостояния России и романо-германского культурно-исторического типа (западноевропейской великой культуры, цивилизации), а не чисто континенталистских концепций.
К авторам, осмысляющих в своих произведениях сущность и знаковые события “Большой Игры”, относятся: представители панславизма – Н. Я. Данилевский, И. И. Дусинский, Р. А. Фадеев; представители военно-стратегического направления – А. Е. Снесарев и А. Е. Вандам; Ю. С. Карцов и П. Н. Дурново. Остальные классики русской школы геополитики обращались к данной проблематике выборочно, в рамках других интересующих их тем.
Статья посвящена социологическому анализу особенностей процесса медиатизации в ее электронно-цифровой форме и его влиянию на такие важнейшие сферы социальной жизни как медицина и здоровье. Авторы отмечают, что в настоящее время многие социальные процессы, происходящие в обществе, трактуются, преимущественно, через призму медиапространства, представленного, в большинстве случаев, новыми медиа. Такое явление исследователи трактуют как медиатизация, уделяя особое внимание его новой модификации – цифровой медиатизации.
Спектр современных социогуманитарных исследований, посвящённых социальным проблемам, вызванным к жизни процессом медиатизации, достаточно широк. Анализ работ отечественных и зарубежных исследователей показывает, что термин “медиатизация” сегодня широко востребован в не только в журналистике и коммуникативистике, но и в социологии, где закрепился в качестве ключевого для обозначения процесса влияния медиа на различные стороны жизни социума.
В третьем тысячелетии новые, электронно-цифровые средства массовой информации стали не просто неотъемлемой частью повседневной жизни индивида и общества, но и главным инструментом, воздействующим и на общественное сознание, и на процесс реформирования социальных институтов, среди которых особенно следует выделить медицину и здравоохранение.
Под медиатизацией медицины и здравоохранения понимается трансформация этих социальных институтов, вызванная появлением средств цифровой коммуникации, в результате которого массы получили свободный доступ к медицинской информации, медицинское знание стало менее сакральным, личность конкретного актора и его коммуникативные навыки получили решающее значение во взаимодействии.
Однако в отношении медицины и здоровья новые СМИ служат не только источником медицинской информации и целевого распределения, учитывающего самые разные аудитории и использующего информационные запросы, в числе которых основы здорового образа жизни, диагностика, профилактика и лечение болезней, лекарственные препараты, социально-медицинское обслуживание, организация системы здравоохранения и т. п., но и понимание в обществе здоровья как важнейшей жизненной стратегии. Таким образом, все вопросы, связанные со здоровьем человека и общества, диалоги специалиста и пациента (потребителя) оказываются сегодня в СМИ, а медиатизация медицины становится процессом, наблюдающимся сегодня в любом обществе.
Обозначенная ситуация ставит серьезные социальные проблемы, которые требуют взвешенного научного анализа. Спектр таких проблем достаточно широк: это и выход на арену медицинской практики явных мошенников, и реклама, под видом нетрадиционной медицины, разрушительных для физического и психического здоровья человека практик, и агрессивная реклама лекарственных препаратов и многое другое. В данной связи первостепенное значение имеет выделение самых острых, ключевых проблем, которые однозначно влекут за собой деструктивные социальные последствия не только для отдельных индивидов, но и для всего общества. К ним авторы относят: популяризацию медицины посредством электронно-цифровых СМИ, выход медицинского знания за пределы профессиональных границ; перевод медицинской практик в онлайн формат, в котором все большую популярность приобретают врачи – блогеры; активное включение сугубо медицинских проблем в актуальную повестку дня и организация медицинского дискурса СМИ широкого профиля, которые детально раскрывают как с помощью теоретического анализа, так и посредством результатов эмпирических исследований.
В статье проведен анализ двух важнейших учений в мировой религиозно-философской и общественно-политической мысли — гуманизма и консерватизма. Подчеркивается, что учение гуманизма, возникшее в XIV–XVI вв. изначально противостояло традиционным религиозно-философским учениям европейских народов, прежде всего христианству. Как религиозная философия, гуманизма служил орудием разрушения традиционных обществ и традиционных религий и одновременно выполнял роль методологической основы создания идеального общества всеобщей справедливости. В XVI–XIX вв. религиозно-философские установки гуманизма стали методологической базой всех основных религиозных, философских, этических, политических, экономических, эстетических учений западноевропейской цивилизации. Гуманистические установки в этих учениях принимали разные формы — от самых радикальных (марксизм, анархизм) до либеральных и охранительных (гегельянство). Однако в XX — начале XXI в. гуманизм превратился в орудие ведущих, так называемых, “цивилизованных” государств, с помощью которого они разрушают неугодные для себя государственный режимы и традиционные ценности народов, не вписывающихся во вновь создаваемый “мировой порядок”. В свою очередь, русская мыслительная традиция изначально была традиционалистской и консервативной, более того, русские религиозно-философские учения заметно отличались от учений западноевропейских. В статье показана история рождения и развития русской традиционалистско-консервативной традиции с XI по XXI вв. Делается вывод о том, что в работах современных отечественных исследователей в начале XXI в. были сформулированы основные принципы традиционалистско-консервативной методологии в новых исторических условиях, в которых существует нынешнее человеческое сообщество. Для обозначения подобного рода методологии в современной отечественной социо-гуманитарных науках предложен термин “русское хранительство”. Новое понимание традиционалистско-консервативного подхода к анализу исторического развития человека и общества позволяет отразить и показать цивилизационную специфику России, сложность, многоаспектность и взаимозависимость тех социальных, духовных, религиозных, политических и экономических процессов, которые обусловили российскую государственность, а также предложить альтернативный, и, что самое важное, — перспективный взгляд на современное состояние и будущее нашего государства и народа.
Необычная политическая судьба Л. А. Тихомирова, проделавшего путь от революционера-народовольца до апологета российской самодержавной монархии, до сих пор привлекает внимание ученых-гуманитариев. Активно изучаются и его монархические идеи, сделавшие его одним из классиков российской консервативной мысли. Причем Л. Тихомиров в своей литературной и общественной деятельности на службе самодержавия проявил себя, как настоящий консервативный реформатор, разработавший целую систему, направленную на видоизменение всей российской монархии.
Целью статьи является анализ концепции “национальных реформ” предлагаемых Л. Тихомировым для преобразования российской власти.
Его предложения включали в себя изменения всей системы вероисповедной политики в духе государственно-церковной симфонии. Всеобъемлющее реформирование социально-сословной политики государства в виде создания своеобразных корпораций для возникших в Российской империи в конце XIX в. новых социальных групп. Возвращение к правильной “управительной политики” страны, где не будет засилья бюрократии и партийного политиканства, а в управлении станет использоваться сочетание бюрократических сил с общественными. Его реформаторские проекты включали в себя также предложения по преобразованиям в социально-экономической сфере. В этом вопросе Л. Тихомиров являлся сторонником создания самодостаточной, независимой от влияния внешних факторов экономики – автаркии, развивающейся под эгидой монархического государства, регулирующего все экономические процессы.
В заключении делается вывод о том, что, несмотря на неприятие властью его идей и предложений в полном объеме, некоторые из них не потеряли актуальности и в настоящее время. В их ряду заслуживают быть отмеченными идеи Л. Тихомирова о важности осознания исторического места России в мире, как носительницы самобытной православной культуры. Очень востребованы сегодня и его мысли о своеобразии российского государственно-политического устройства, которые он выводил из особых географо-политических факторов существование нашей страны, а отсюда на его взгляд вытекала и невозможность абсолютного копирования западноевропейских правовых, экономических и социальных моделей.
Настоящая статья посвящена осмыслению сущности “Большой Игры” (The Great Game) – политики сдерживания развития России англосаксонскими элитами и державами, насчитывающей уже более двух столетий, классиками русской школы геополитики. Автор статьи рассматривает геополитические концепции основоположников цивилизационного подхода и цивилизационной геополитики – Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева, представителей панславизма (Р. А. Фадеева, И. И. Дусинского), военно-стратегического направления (Д. А. Милютина, А. Е. Вандама, А. Е. Снесарева), евразийства (П. Н. Савицкого), Ю. С. Карцова, В. П. Семенова-Тян-Шанского, П. Н. Дурново.
Автор подчеркивает, что развитие русской геополитической мысли происходило в условиях отсутствия политического заказа со стороны государства, а также политических и экономических элит на выработку геополитической стратегии развития России и осуществления её внешней политики. К сожалению, констатирует автор, многие идеи классиков русской школы геополитики (в частности по осмыслению ими сущности, содержания и динамики “Большой Игры”) оказались невостребованными правящими кругами и правительствами, среди которых было много лиц, англофильской ориентации, продвигающих идеи союзнических отношений с Англией в ущерб национальным интересам России.
В то же время, отмечает автор статьи, осмысление сути и особенностей развития событий “Большой Игры” представителями русской школы геополитики в значительной степени осуществлялось фрагментарно, часто в аспекте анализа многовекового цивилизационного противостояния России и романо-германского культурно-исторического типа (западноевропейской великой культуры, цивилизации), а не чисто континенталистских концепций.
К авторам, осмысляющих в своих произведениях сущность и знаковые события “Большой Игры”, относятся: представители панславизма – Н. Я. Данилевский, И. И. Дусинский, Р. А. Фадеев; представители военно-стратегического направления – А. Е. Снесарев и А. Е. Вандам; Ю. С. Карцов и П. Н. Дурново. Остальные классики русской школы геополитики обращались к данной проблематике выборочно, в рамках других интересующих их тем.
Статья посвящена проблеме становления цифровой (электронной) демократии в современной России как механизма публичной политики и новой социально-политической практики, обусловленной процессами цифровизации. Рассматриваются вопросы, затрагивающие возможности внедрения новейших информационно-коммуникационных технологий в сферу политического взаимодействия между обществом и государством, а также оцениваются перспективы развития и институционализации инновационных форм демократического участия граждан в принятии политических решений. Авторами приведены распространенные на сегодняшний день в отечественной и зарубежной науке основные трактовки термина “цифровая (электронная) демократия”. Сам феномен цифровой демократии представляется технологическим механизмом, обеспечивающим включение процессов цифровизации в процедуры свободного политического выбора и политической активности граждан. Отмечается, что возможности цифровой демократии расширяют каналы влияния со стороны общества на реализацию политического процесса на различных стадиях функционирования социально-политической системы, способствуя развитию демократического плюрализма и возрождению элементов прямой демократии. К числу действующих в настоящее время механизмов цифровой демократии в России авторы относят горизонтальную и вертикальную сетевую коммуникацию, формирование сетевых сообществ, общественное онлайнуправление, электронное голосование. Особое внимание уделено практике дистанционного электронного голосования (ДЭГ), примененной в региональном избирательном процессе и на выборах Президента Российской Федерации в 2024 г. На основании анализа явки избирателей обосновано положительное влияние системы ДЭГ на электоральную активность российских граждан. В качестве актуальных проблем становления ДЭГ как элемента цифровой демократии в современной России указаны: наличие цифрового разрыва в стране и отсутствие достаточной уверенности граждан в анонимности данной процедуры. Вместе с тем авторы разделяют позицию, что становление цифровой демократии в России должно выступать фактором расширения возможностей гражданской активности, а не их полной альтернативой.
Статья посвящена концепции социологии власти профессора Захарова Николая Александровича (1883–1937) изложенной им в исследовании “Система русской государственной власти” (1912). Н. А. Захаров отстаивал за государством право самобытности, непохожести, оригинальности. В его глазах именно индивидуальные особенности государства порождают политическую независимость и жизненную силу этих государств. Из этого положения, для него вытекала необходимость изучать государственный строй государств в связи с историей. Особенности формирования русской системы власти он видел во влиянии византийской идеи власти императора, идеи религиозного автократизма и в частноправовом характере власти великих князей из рода Рюриковичей, смотревших на свои владения, как на свою неотчуждаемую вотчину, переходящую по наследству в их роде. Влияние западнических идей сменилось государственными реформами 1905–1906 годов, которые Н. А. Захаров воспринимал одновременно и выправлением некоторых перегибов абсолютизма, и установлением порядка, который восстанавливал традиционные начала русской власти.
Данная статья продолжает серию публикаций автора, посвященных природе и функциям феномена лоббизма в современном мире. Автор рассматривает лоббизм как многогранный феномен, который прошел через долгий процесс эволюции. Автор предлагает взглянуть на лоббизм в исторической перспективе, чтобы показать, каким образом его генезис был вписан в логику становления государства и рынка, почему дисфункциональная сторона лоббизма была естественным спутником его развития. В статье автором предложена инновационная периодизация эволюции лоббизма, восполняя таким образом пробел в отечественной политической компаративистике в целом и в изучении лоббизма в частности. Автор, опираясь на логику А. Бентли, показывает, что лоббизм в различном виде был присущ политиям и государствам в разные времена. Однако по мере изменения и усложнения структуры государств, процессов принятия и согласования политических решений менялась и роль лоббизма. При этом автор в своей статье демонстрирует то, почему лоббизм остается во многом теневым феноменом, который требует к себе пристального внимания как с точки зрения его дальнейшей институциализации, так и тех рисков, которые он несет для общества и государства. В выводах статьи автор акцентирует внимание на том, что для превращения лоббизма из неформального и нелегитимного в общественном сознании феномена в цивилизованный процесс взаимодействия между государством и обществом приоритетом является развитие культуры лоббизма. Необходимо развивать систему этических норм как для бизнеса, так и для государства, создать профессиональный стандарт для лоббистов, продолжать совершенствовать антикоррупционное законодательство. Но самое главное состоит в смещении фокуса с лоббизма, построенного на частных интересах, на лоббизм, который отражал бы интересы общественные. Только таким образом удастся очистить лоббизм от флера скандальности и нечистоплотности, превратив его в нормальный элемент политического процесса.
- 1
- 2