Архив статей журнала
В международной политике продолжаются дебаты об актуальности теорий международных отношений для политиков и лиц, принимающих внешнеполитические решения. В этой связи существует распространённое представление о том, что теория – это «просто теория», и она абсолютно не применима в реальной политике. Размышляя над этим заблуждением и исходя из потенциально высокой практической значимости теорий, автор предпринимает попытку найти ответ на вопрос, имеют ли теории международных отношений какое-либо реальное практическое значение для политиков, и в чём оно может заключаться. Для достижения этой задачи было организовано анкетирование, в ходе которого были опрошены 50 дипломатов, как действующих, так и в отставке, из 32 стран с пяти разных континентов. На основе полученных ответов автором были сделаны выводы относительно применимости теорий международных отношений в дипломатической деятельности. Выводы сделаны на основе сопоставления аргументов относительно как применимости теорий международных отношений к современным реалиям, так и их ограничений. В исследовании подчёркивается, что теории международных отношений остаются актуальными для большинства политиков, которые в большинстве своём рассматривают теории в качестве важного инструмента для анализа событий, объяснения их причин, оценки их взаимовлияния и прогнозирования. Проведённый опрос показал, что большинство дипломатов признаёт значимость теорий МО как важного аналитического инструмента, способного объяснять причины и последствия международных событий, оценивать внешнеполитические решения и прогнозировать развитие международной обстановки. По мнению дипломатов, доминирующие теории МО в достаточной мере охватывают различные аспекты мировой политики и являются универсальными в глобальном контексте. Тем не менее, подчёркивается необходимость более активного включения в теоретические дискуссии незападных подходов и концепций.
Респонденты рекомендуют усилить взаимодействие между академическим сообществом и практикующими дипломатами. Они считают необходимым упрощать и адаптировать теоретический аппарат МО, чтобы сделать его более доступным и понятным для дипломатов, имеющих разное образование и профессиональный опыт. Отдельно указывается на важность интеллектуальной и идеологической нейтральности авторов теоретических исследований для повышения их практической востребованности.
Таким образом, проведённое исследование демонстрирует, что утверждение о том, будто «теории — это всего лишь теории», не соответствует действительности. Теории международных отношений обладают несомненной практической ценностью для дипломатической работы, предоставляя дипломатам проверенные и практически применимые знания, необходимые для глубокого понимания международной политики и принятия эффективных внешнеполитических решений.
Статья призвана выявить причины зарождения, интеллектуальные истоки и эволюцию системного подхода в советской науке о международных отношениях 1970-х–1980-х гг. Обращение к этому опыту теоретизирования востребовано в связи с интенсификацией дискуссий относительно отечественных подходов к научному осмыслению межгосударственных взаимодействий. Системный подход возник как ответ на аномалии, с которыми сталкивался марксизм-ленинизм в объяснении международной обстановки. Наибольшую опасность для его доминирующего положения создавали ослабление межимпериалистической борьбы после Второй мировой войны, сохранение капитализма и нарастание противоречий внутри социалистического лагеря. В результате даже закрепление господствующей парадигмы в качестве идеологической догмы оказалось неспособно предотвратить научную революцию. Вместе с тем она осуществлялась скрыто, а коренная ревизия маскировалась под косметическую реинтерпретацию учения. Внедрение системного подхода подготавливалось тремя путями: манипуляциями наследием основоположников марксизма-ленинизма, освоением буржуазной литературы, внедрением терминологии общей теории систем. В его становлении ведущую роль сыграли Э. А. Поздняков и М. А. Хрусталёв. Теоретики задали широкие рамки анализа на высоком уровне абстракции, с тем чтобы избежать обвинений в идейном ренегатстве. При этом они разработали оригинальную схему анализа, в ряде отношений опередив представителей буржуазной науки, с которыми находились в заочной дискуссии. Тот факт, что эти построения не всегда оказывались востребованы в прикладных исследованиях и официальном дискурсе советского руководства в 1980-х гг. также свидетельствует о нетривиальности полученных результатов. Они приводили к логически обоснованным, но политически неудобным следствиям. Обращение к опыту разработки системного подхода в СССР даёт значимые уроки для дальнейшего развития теоретической мысли в России. Он формирует интеллектуальную альтернативу ряду более обсуждаемых в отечественной науке подходов.