Архив статей журнала
В статье анализируется понятие «политическая теология». Данное понятие вошло в язык юриспруденции и социально-политических наук благодаря Карлу Шмитту («Политическая теология», 1922). В своих работах немецкий теоретик указывал на генетическую и смысловую связь, существующую между теологическими и политико-правовыми установками. В рамках русской философской мысли интересующее нас понятие использовал еще в XIX столетии Михаил Александрович Бакунин. Один из основоположников анархизма рассматривал политику и теологию в качестве важнейших инструментов порабощения человека. В своих произведениях он требовал тотального ниспровержения государства и религии. Автор представленной статьи уделяет особое внимание двум наиболее развернутым версиям политической теологии в России второй половины XIX - начала XX в. Речь идет о концепциях Льва Александровича Тихомирова и Владимира Сергеевича Соловьёва. В контексте рассматриваемой эпохи данные концепции следует интерпретировать в качестве альтернативных. Они являют собой консервативную и либеральную версии политической теологии. Анализируются специфические черты этих концепций, выявляются основные пункты расхождения между ними. Особое внимание уделяется пониманию обоими мыслителями хилиазма - учения о Тысячелетнем царстве Божием на земле. Данное о учение имело в истории как свои религиозные, так и секулярные версии. Последние получили широкое распространение в духовной ситуации XIX столетия. Автор рассматривает преломление хилиастических установок в учении В. С. Соловьёва, а также радикальную критику хилиазма в философско-исторической и социально-политической концепции Л. А. Тихомирова. Библиогр. 15 назв.
В статье рассматриваются взгляды последнего крупного византийского философа Георгия Гемиста Плифона на ислам - религию турок, главных противников Византии в конце ее истории. В отличие от большинства поздневизантийских интеллектуалов, Плифон не смотрел на ислам как на безусловное зло и варварство, - напротив, он видел причину военных успехов турок в преимуществах их законодательства и государственного управления и призывал к скорейшим реформам в этой области, которые могли бы спасти империю от катастрофы. Такая оценка сближала философа с простыми византийцами, которые тоже видели в турецкой администрации больше порядка и массово переходили в ислам, отказываясь от сопротивления завоевателям. По-видимому, на важное в философско-богословской системе Плифона учение о неотвратимой судьбе, предопределенном будущем и неразрушимой цепи причин и следствий оказали определенное влияние не только стоические концепции, но и исламское учение о предопределении, имеющее немало параллелей со взглядами Гемиста. Тогда как другие поздневизантийские авторы видели в победах мусульман кару за грехи византийцев против христианской религии, Плифон считал, что самый тяжкий грех, из-за которого византийцы терпят поражение на войне, это неверие в божественный промысел (а по сути - в неотвратимую судьбу), вере в который им следовало бы поучиться у мусульман.