Архив статей журнала
В статье рассматриваются ключевые труды по исследованию темы Крымской войны в русской поэзии. Особое внимание уделяется характеристике диссертаций Г. В. Федяновой и М. В. Патрикеевой, а также статей К. В. Ратникова, С. Б. Королевой. На основе анализа ма-териалов исследователей делается следующий вывод: Г. В. Федянова обобщила поэтические мотивы русской поэзии периода Крымской войны, М. В. Патрикеева в рамках своего иссле-дования ввела в научный оборот поэтические и прозаические произведения, которые ранее не изучались подробно в контексте Крымской войны. Большой вклад в изучение стихотворе-ний отдельных поэтов внесли статьи исследователей по творчеству конкретных авторов. Ав-тор данной статьи предлагает перспективы дальнейшего исследования русской поэзии о Крымской войне.
Целью статьи является описание способов рецепции творчества Байрона в комедии Грибоедова «Горе от ума». Преимущественное внимание уделяется восприятию в грибо-едовской комедии поэмы «Паломничество Чайльд-Гарольда». Выявлению «гарольдовского следа» в тексте пьесы способствует воссоздание литературного контекста споров о Байроне, байроновский подтекст в наброске предисловия к «Горю от ума», реконструкция основных этапов рецепции произведений Байрона в творчестве Грибоедова, а также некоторые другие эпизоды, связанные с поиском драматургом ключей к созданию образа молодого современ-ника. В ходе анализа «Горя от ума» прослежено двойное (возвышенно-лирическое и траве-стийное) решение ряда мотивов, определяющих структуру образа Чацкого. Пародийная ак-туализация гарольдовского комплекса скучающего странника рассмотрена как формула экспозиции главного героя, предвещающая целую систему парадоксальных сближений Чац-кого с персонажами-двойниками в мире пьесы и за её пределами. Показано, что диалог с Байроном, который не прерывался на протяжении всей творческой работы драматурга, реа-лизуется, в числе прочего, в авторефлексивной иронии Грибоедова.
История создания и основные черты поэтики поэмы Пушкина «Полтава» глубоко изу-чены в отечественном и зарубежном литературоведении. Это отчасти касается и отношений между пушкинской поэмой и «Мазепой» Байрона: установлены факты ориентации пушкин-ского текста на байроновский, наличие их контактной связи и кардинальных содержательно-поэтологических различий. При этом получивший в современном англоязычном литературо-ведении так называемый метод нового историзма в приложении к вопросу о связях между этими произведениями обращает внимание лишь на политический план их содержания, фак-тически исключая из поля зрения проблему многозначной символичности художественного слова, как и проблему сквозной целостности содержания и формы художественного текста. Закономерно в этой связи, что от наблюдений над некоторыми отклонениями пушкинской поэмы от исторических фактов, над отдельными приемами мифологизации истории и над техникой «очернения» Мазепы эти работы неизменно двигаются к выявлению «колонизатор-ских», «империалистических» убеждений поэта.