Рассматривается проблема построения исследования увлеченности видеоиграми и агрессии. В качестве возможного пути преодоления существующих противоречий в результатах исследований представляется важным изучать указанную связь с учетом особенностей игровой деятельности. Это обусловлено тем, что видеоигра не является точной моделью реальной действительности. Она основана на иной, существенно упрощенной системе правил, и обладает условным характером. Таким образом, подчеркивается важность сбора информации о психологическом аспекте игрового процесса, в частности, об особенностях рефлексии игрового опыта и об особенностях поведения в игре. Цель настоящего обзора - выявить специфику построения исследований, направленных на изучение проблемы реализации игрового процесса в видеоиграх и агрессии в соотношении со спецификой игровой деятельности. В немногочисленных публикациях, уделяющих внимание психологической составляющей игрового процесса, часто рассматриваются ее отдельные аспекты (восприятие фрустрирующих игровых событий, реалистичность игрового пространства и вовлеченность в игровой контекст) без учета специфики игры. В дальнейших исследованиях планируется подробнее остановиться на изучении специфики переработки получаемого игрового опыта и его отражения на избираемых тактиках игры.
Идентификаторы и классификаторы
- Префикс DOI
- 10.17759/jmfp.2024000001
- eLIBRARY ID
- 75222862
В рамках дальнейшего анализа публикации будут рассматриваться по темам, основанием для выделения которых будет специфика сбора данных об игровом процессе в видеоиграх с указанием превалирующего метода.
Отдельно выделены обзорные статьи — ввиду обобщения представленных в них исследований. Наиболее часто в качестве основной проблемы авторы рассматривают существующие противоречия в результатах исследований, описывающих и объясняющих негативные эффекты увлеченности видеоиграми, такие как влияние насильственного контента на агрессивные тенденции, аддиктивное поведение, обеднение социальных связей и снижение характеристик эмоционального интеллекта [11; 25; 29]. Дальнейшее рассмотрение проблемы проходит по двум следующим траекториям
Список литературы
1. Вылегжанина С.Ю. О соотношении категорий “Активность” и “Деятельность” в психолого-педагогических исследованиях // Экономика образования. 2013. № 3. С. 112-116.
2. Кравцов Г.Г., Кравцова Е.Е. Психология игры: культурно-исторический подход. М.: Левъ, 2017. 338 с. EDN: XZQKDZ
3. Кравцова Е.Е., Максимов А.А. Чему мешает и чему помогает игра // Образовательная политика. 2014. № 4(66). С. 31-43. EDN: TMHVEL
4. Пономарева Е.С. Видеоигра как исследовательский инструмент. Экспертные оценки видеоигр [Электронный ресурс] // Психология и Психотехника. 2024. № 1. С. 179-195. URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=70080 (дата обращения: 06.07.2024). DOI: 10.7256/2454-0722.2024.1.70080 EDN: OELAQG
5. Пономарева Е.С. Видеоигры и агрессия: обзор зарубежных исследований // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2022. № 3. С. 169-199. DOI: 10.11621/vsp.2022.03.09 EDN: KSPTCG
6. Теплова А.Б., Чернушевич В.А. Аксиологический и методологический анализ народных игр // Психолого-педагогические исследования. 2021. Том 13. № 4. C. 22-38. DOI: 10.17759/psyedu.2021130402 EDN: BFIYVH
7. Alshehri A.G., Mohamed A.M.A.S. The relationship between electronic gaming and health, social relationships, and physical activity among males in Saudi Arabia // American Journal of Men’s Health. 2019. Vol. 13. № 4. P. 1-6. DOI: 10.1177/155798831987351
8. Angham T., Saleh J. Using Wordscapes game as a tool to develop EFL learners’ vocabulary repertoire // Journal of the College of Basic Education. 2019. Vol. 25. № 105. P. 129-147.
9. APA Resolution on Violent Video Games [Электронный ресурс] / the APA Council of Representatives // American Psychological Association. 2020. 3 p. URL: https://www.apa.org/about/policy/resolution-violent-video-games.pdf (дата обращения: 06.07.2024).
10. Ash E. Priming or proteus effect? Examining the effects of avatar race on in-game behavior and post-play aggressive cognition and affect in video games // Games and Culture. 2016. Vol. 11. № 4. P. 422-440. DOI: 10.1177/1555412014568870
11. Batty S. A Positive side of violent video game play: The negative correlation between violent video game play and violent crime // University of Saskatchewan Undergraduate Research Journal. 2020. Vol. 6. № 3. P. 1-10. DOI: 10.32396/usurj.v7i1.473
12. Bushman B.J., Anderson C.A. Solving the puzzle of null violent media effects // Psychology of Popular Media. 2021. Vol 12(1). P. 1-9. DOI: 10.1037/ppm0000361 EDN: TEQYYK
13. Comparison of behavioral changes and brain activity between adolescents with internet gaming disorder and student pro-gamers / K.H. Kwak, H.C. Hwang, S.M. Kim, D.H. Han // International Journal of Environmental Research and Public Health. 2020. Vol. 17. № 2. 1-12. DOI: 10.3390/ijerph17020441 EDN: VBNOOH
14. Competence-impeding electronic games and players’ aggressive feelings, thoughts, and behaviors / A.K. Przybylski, E.L. Deci, C.S. Rigby, R.M. Ryan // Journal of Personality and Social Psychology. 2014. Vol. 106. № 3. P. 441-457. DOI: 10.1037/a0034820
15. Decreased prefrontal activity during a cognitive inhibition task following violent video game play: a multi-week randomized trial / T.A. Hummer, W.G. Kronenberger, Y. Wang, V.P. Mathews // Psychology of Popular Media Culture. 2019. Vol. 8. № 1. P. 63-75. DOI: 10.1037/ppm0000141
16. Dixit A., Sinha D., Ramachandran H. Effects of video games on executive control, aggression and gaming motivation // BioRxiv. 2021. 16 p. DOI: 10.1101/2021.08.15.456380
17. Elsayed W. Covid-19 pandemic and its impact on increasing the risks of children’s addiction to electronic games from a social work perspective // Heliyon. 2021. Vol. 7. № 12. Article ID e08503. P. 223-236. DOI: 10.1016/j.heliyon.2021.e08503 EDN: HNSSTB
18. Esposito N.A Short and simple definition of what a videogame is // DiGRA 2005 Conference: Changing Views - Worlds in Play. 2005. 6 p.
19. Family Media Plan [Электронный ресурс] // American Academy of Pediatrics. URL: https://www.healthychildren.org/English/fmp/Pages/MediaPlan.aspx (дата обращения: 06.07.2024).
20. Ferguson C.J. Aggressive video games research emerges from its replication crisis (Sort of) // Current Opinion in Psychology. 2020. Vol. 36. P. 1-6. DOI: 10.1016/j.copsyc.2020.01.002 EDN: JFIRHR
21. Ferguson C.J. An evolutionary model for aggression in youth: Rethinking aggression in terms of the Catalyst Model // New Ideas in Psychology. 2023. Vol. 70. P. 1-8. DOI: 10.1016/j.newideapsych.2023.101029 EDN: JONEAB
22. Francis H. A study on the positive and negative emotional response of frequent and non- frequent video game players // Psychology | Senior Theses. 2021. Vol. 6. 30 p. DOI: 10.33015/dominican.edu/2021.PSY.ST.01
23. Groves C.L., Plante C., Lishner D.A. The interaction of contextual realism and fantasy tendency on aggressive behavior following violent video game play: An indirect test of violent content effects // Computers in Human Behavior. 2019. Vol. 98. P. 134-139. DOI: 10.1016/j.chb.2019.04.006
24. Halbrook Y.J., O’Donnell A.T., Msetfi R.M. When and how video games can be good: a review of the positive effects of video games on well-being // Perspectives on Psychological Science. 2019. Vol. 14. № 6. P. 1096-1104. DOI: 10.1177/1745691619863807
25. Imran N., Ain Q.U., Hashmi А.M. Video games and violence: the onslaught on young minds // Journal of Postgraduate Medical Institute. 2022. Vol. 36. № 1. P. 1-2. DOI: 10.54079/jpmi.36.1.3095 EDN: KBJJHS
26. Karlsson K.E. The relationship between anger, aggression and video gaming: BSc in Psychology. Reykjavik, 2019. ID number: 211293-3309. 29 p.
27. Leibowitz J.A. Protecting play: It’s a matter of life and death // Journal of Infant, Child, and Adolescent Psychotherapy. 2020. Vol. 19. № 2. P. 125-133. DOI: 10.1080/15289168.2020.1755085 EDN: SYYOVM
28. Media use in school-aged children and adolescents / M.A. Moreno, Y.L.R. Chassiakos, C. Cross [et al.] // Pediatrics. 2016. Vol. 138. № 5. P. 1-6. DOI: 10.1542/peds.2016-2592
29. Paleczna M. Computer games as a subject of psychological research - negative and positive aspects of gaming // Replay. The Polish Journal of Game Studies. 2022. Vol. 1. № 9. P. 11-41. DOI: 10.18778/2391-8551.09.02 EDN: SSWVCO
30. Radetić-Paić M. Video games with violent contents and family resilience factors // International Journal of Innovation and Learning. 2019. Vol. 25. № 3. P. 223-236. DOI: 10.1504/IJIL.2019.098883
31. Schell J. The Art of Game Design: A Book of Lenses. Burlington: Elsevier, 2008. 512 p.
32. Seenivasan R. An analysis of addiction for violent online game in adolescent: virtual ethnography // The Expression Journal. 2019. Vol. 5. № 2. P. 43-52.
33. Taxy D. The person or the game: player video game choices for good and evil and context for aggressive behavior: diss. … doctor of psychology. San Francisco, 2017. 80 p.
34. The link between competitive personality, aggressive and altruistic behaviors in action video game players / S. Pichon, L. Antico, J. Chanal, T. Singer, D. Bavelier // PsyArXiv. 2019. 41 p. DOI: 10.31234/osf.io/te83n
35. Video games, frustration, violence, and virtual reality: Two studies / C.J. Ferguson, A. Gryshyna, J.S. Kim, E. Knowles, Z. Nadeem, I. Cardozo, C. Esser, V. Trebbi, E. Willis // British journal of social psychology. 2021. Vol. 61. № 1. P. 83-99. DOI: 10.1111/bjso.12471
36. Violent Video Games and Aggression: Causal Relationship or Byproduct of Family Violence and Intrinsic Violence Motivation? / C.J. Ferguson, S.M. Rueda, A.M. Cruz, D.E. Ferguson, S. Fritz, S.M. Smith // Criminal justice and behavior. 2008. Vol. 35. № 3. P. 311-332. DOI: 10.1177/0093854807311719 EDN: JQYYOR
37. Zhu D., Huang S., Wang J. A study of experiencing flow through online games interaction exercise // Current Psychology. 2023. Vol. 43. P. 12522-12534. DOI: 10.1007/s12144-023-05273-x EDN: GMNDHE
38. Zinovieva T., Kolot S. Enhancing students’ emotional intelligence with game-based learning as an ICT tool // Open educational e-environment of modern University. 2023. № 15. P. 46-61. DOI: 10.28925/2414-0325.2023.154
Выпуск
Другие статьи выпуска
Статья посвящена анализу проблематики обеспечения информационно-психологической безопасности представителей силовых структур и правоохранительных органов. В фокусе внимания были такие аспекты: как обеспечение личной безопасности на уровне усвоенности образцов оптимального должностного поведения в работе с информацией; тотальная информатизация деятельности ведомств и проблема специальной профессиональной подготовки сотрудников; отработка технологий информационно-психологической безопасности при ведущейся гибридной войне; анализ последствий негативного информационно-психологического воздействия на личный состав силовых и правоохранительных ведомств; исследование роли СМИ и соцсетей Интернета в нарушениях информационно-психологической безопасности. Материал позволяет сориентироваться в зарубежных подходах к противодействию информационным угрозам сотрудникам силовых структур и правоохранительных органов. Авторами показывается, что информационно-психологическое контрвоздействие в современных условиях проведения Россией специальной военной операции на Украине и расширения санкций должно быть доктринально регламентировано государством, а не только в силовых и правоохранительных ведомствах. В качестве перспективных исследований выделены: прогнозирование психологических угроз, психологическая устойчивость и безопасность в области коммуникации с населением при чрезвычайной ситуации, влияние недостоверной информации на правосознание и межличностные отношения в правоохранительной среде, информационная пропаганда и преодоление дефицита (ограничения) актуальной для общества информации.
В статье представлен анализ современных исследований оценки эффективности различных методов, направленных на психологическую помощь пациентам с поражением лицевого нерва. Несмотря на то, что нарушение подвижности лица является серьезным испытанием для человека, доступность психологической помощи пациентам весьма ограничена. Около 70% пациентов имеют симптомы эмоциональной дезадаптации, которые чаще встречаются у женщин и в большей степени зависят от субъективной оценки своего состояния. Анализ исследований показал важную роль психологического просвещения населения о проблемах данной клинической группы в снижении стигматизации и социальных страхов у пациентов. Помимо этого, были обнаружены результаты, свидетельствующие об эффективности методов самопомощи, способных заменить разовую консультацию специалиста и обеспечить доступность психологической помощи. Исследования психотерапевтического вмешательства в основном базируются на методах когнитивно-поведенческого подхода, однако проведены на небольших выборках, которые включают и другие нозологии, связанные с поражением лица. Единичные работы, посвященные групповой терапии, дали противоречивые результаты. С одной стороны, разработанные тренинги не дали улучшений в отдаленной перспективе, с другой стороны, групповая организация лечебных мероприятий может положительно сказываться на эмоциональном состоянии пациентов. Полученные результаты свидетельствуют о важности разработки протоколов и рекомендаций по оказанию психологической помощи пациентам с поражением лицевого нерва, а также указывают на необходимость развития доказательного подхода к предоставляемой помощи.
В статье представлен обзор концепций эмоционального выгорания сотрудников, корпоративной культуры организации, а также исследований, которые посвящены изучению аспектов корпоративной культуры как предикторов эмоционального выгорания сотрудников. Профессиональное выгорание, которое является значительной проблемой в современной рабочей среде, оказывает влияние как на физическое, так и на психическое здоровье сотрудников, а также на общее качество их трудовой деятельности. За последние три десятилетия было проведено множество исследований, целью которых являлось выявление ключевых предикторов выгорания. Данные исследования концентрируются на таких аспектах, как рабочая среда, межличностные отношения в коллективе, степень соответствия аспектов корпоративной культуры личностным ценностям и ожиданиям работника. Обзор исследований в данной статье показал, что когда корпоративная культура не совпадает с представлениями сотрудников, это способствует не только снижению уровня удовлетворенности, но и формированию выгорания у сотрудников. Исследования подчеркивают, что такие аспекты корпоративной культуры, как степень социальной поддержки, участия в принятии решений, уровень мотивации и вознаграждения, качество взаимоотношений в организации, могут существенным образом влиять на возникновение профессионального стресса и эмоциональное состояние сотрудников. Выявление атрибутов корпоративной культуры, влияющих на эмоциональное состояние сотрудников, играет важную роль в создании здоровой рабочей атмосферы.
В статье представлен обзор ряда современных зарубежных исследований эмоциональной дифференцированности и ее роли в процессах регуляции эмоций. Предпринята попытка обобщить существующие на данный момент результаты о связи эмоциональной дифференцированности с различными личностными и поведенческими конструктами, а также о ее роли в психологическом благополучии. Выявлены основные преимущества высокого уровня эмоциональной дифференцированности отрицательных эмоций и недостатки низкого уровня эмоциональной дифференцированности отрицательных эмоций. Проведено разделение между эмоциональной дифференцированностью как чертой и сиюминутной эмоциональной дифференцированностью, обозначены сложности в концептуализации и измерении конструкта сиюминутной эмоциональной дифференцированности, отмечены перспективы изучения связи между обоими показателями эмоциональной дифференцированности и регуляции эмоций. Проведен анализ нескольких исследований, посвященных роли эмоциональной дифференцированности в выборе и эффективности использования условно адаптивных и условно дезадаптивных стратегий регуляции эмоций. Обнаружено, что более высокий уровень эмоциональной дифференцированности отрицательных эмоций связан с эффективностью использования стратегий регуляции эмоций, но не с их выбором. Выявлены сходства и расхождения в методологии и полученных результатах анализируемых исследований. Сформулированы вопросы, требующие дальнейшего изучения, описаны перспективы для будущих исследований. Обозначена практическая значимость результатов исследований для использования в целях психотерапии и лечения психологических расстройств.
В статье представлен обзор зарубежных исследований восприятия визуально-пространственной перспективы, как способности определять визуальные впечатления другого человека. Этот феномен впервые был описан Ж. Пиаже, но его изучение остается актуальным до сих пор. Как показал анализ современных научных источников, пониманию перспективы первого уровня может способствовать альтерцентрическая интерференция; развитие восприятия перспективы второго уровня тесно связано с формированием навыков навигации и ментального вращения, а также с оптимизацией использования пространственных систем отсчета. Долгий путь становления в течение всего дошкольного периода проходит аллоцентрическая система отсчета: от геометрии пространства и локальных ориентиров до конфигурации элементов массива. Геометрия массива, как форма пространственных связей между объектами, остается стабильной по отношению к цели даже при мысленном вращении. Соответственно, чем более совершенную аллоцентрическую систему отсчета применяет ребенок, тем эффективней он может воспринимать чужую точку зрения. Эту закономерность необходимо учитывать в дальнейших исследованиях восприятия перспективы.
Представлены результаты разработки диагностической методики «Стремление к порядку и предсказуемости», созданной на базе опросника «Стремление к когнитивной закрытости» А. Круглянски. Стремление к когнитивной закрытости - это когнитивный механизм, позволяющий отсекать лишнюю, противоречивую и мешающую информацию с целью более гармоничного интегрирования данных. Обоснована целесообразность выделения шкал «Стремление к порядку» и «Стремление к предсказуемости» в отдельный конструкт. Снижение размерности и поиск факторной структуры для краткого опросника производился методом моделирования при помощи структурных уравнений (Structural Equation Models, SEM). Выборку составили 505 респондентов, средний возраст - 29,5 лет, из них женщин - 74,6%, мужчин - 25,4%. Для разработанной структуры были получены следующие показатели: χ²/df = 3; CFI = 0,923; TLI = 0,906; SRMR = 0,0525; RMSEA = 0,0677, - что говорит о весьма хорошем соответствии модели Альфа Кронбаха по шкале «Стремление к порядку» = 0,822, по шкале «Стремление к предсказуемости» = 0,733, Омега МакДоналда по всем пунктам методики с двумя шкалами = 0,833. Результаты ретеста на выборке из 53 человек составили r = 0,81. Гендерных различий по показателям обоих шкал не обнаружено. Представленная модель опросника показывает весьма хорошие индексы соответствия модели, внутреннюю согласованность и высокую степень надежности. Дальнейшая работа над конструктом когнитивной закрытости может опираться, в том числе, на результаты, полученные в данном исследовании.
Актуальность проблемы обусловлена значимостью выделения интегрированных характеристик личности, в которых бы отражались ее типические способы поведения, деятельности и отношений к окружающему миру. К таким характеристикам принадлежат понятия черт Темной (макиавеллизм, нарциссизм, психопатия) и Светлой (вера в человечество, гуманизм, кантианство) триад личности. И, если Темная триада черт уже более 20 лет активно исследуется в психологии, то Светлая триада совсем недавно получила статус самостоятельной психологической проблемы. Тем не менее она вызвала живейший интерес в современной психологии, что обусловило появление на свет значительного числа публикаций. В статье представлен обзор ряда современных зарубежных исследований черт Светлой триады личности в период 2018-2024 гг. Рассматриваются различные подходы к выделению черт Светлой триады и к разработке диагностического инструментария. Выделяются и характеризуются основные направления исследования Светлой триады: изучение проявлений черт Светлой триады в зависимости от экономических, политических и культурных условий; исследование взаимосвязи черт Светлой триады с различными типами ценностей и удовлетворенностью жизнью; изучение взаимосвязи черт Светлой триады с поведением людей, в том числе и с поведением в Интернете; черты Светлой триады и проблема лидерства и др. Обсуждаются дискуссионные вопросы, выявленные в ходе анализа исследований черт Светлой триады личности.
Издательство
- Издательство
- МГППУ
- Регион
- Россия, Москва
- Почтовый адрес
- 127051, Россия, Центральный федеральный округ, Москва, улица Сретенка, дом 29
- Юр. адрес
- 127051, Россия, Центральный федеральный округ, Москва, улица Сретенка, дом 29
- ФИО
- Марголис Аркадий Аронович (РЕКТОР)
- E-mail адрес
- margolisaa@mgppu.ru
- Контактный телефон
- +7 (495) 6329202
- Сайт
- https://mgppu.ru/