Статья: Новые поэтические жанры сетевого юмора: русский паблик «Вижу рифмы» (2025)

Анализируется поэтика современных писателей, работающих в жанре короткой прозы – Сергея Тиханова, Евгения Никитина и Данилы Давыдова. Показывается, что авторы реализуют различные стратегии лирического сюжетообразования. У Никитина развернут вектор движения нарратива от фабулы к лирическому сюжету, у Тиханова нарратив преодолевается орнаментальным текстом, динамика которого и формирует лирический сюжет, у Давыдова динамика текста носит двоякий характер – к воображаемой фабуле и в то же время к лирическому сюжету. Во всех стратегиях фактором сюжетообразования в короткой прозе выступает текст произведения как поле взаимодействия различных смыслообразующих элементов (образных, словесных, ритмических и др.) в синтагматической развертке и в парадигматическом целом. В общем плане для поэтики авторов характерно проявление базового лирического мотива существенной перемены состояния лирического сознания при отсутствии внешних существенных перемен.

Статья посвящена роли северо-востока как географического направления в истории русского фронтира и символике ветра норд-оста. Эти геопоэтические мотивы сополагаются в стихотворении М. Волошина «Северовосток», в романе «Два капитана» В. Каверина, в паратексте и тексте либретто современного российского мюзикла «Норд-Ост», созданного на основе романа. Анализируются контексты мотива норд-оста в русской поэзии первой половины ХХ в., прежде всего в творчестве поэтов Причерноморья, севера Прибалтики и Сибири, которые обусловили семантику экстремальности и локальной эсхатологии, присущие этому ветру. В свою очередь, мотивы ветра и вьюги значимы для сюжетов русского первопроходчества и для зоны контакта с инфернальным пространством или диким раем Сибири.

Вводится в научный оборот записка Анны Ахматовой с поручениями ее литературному секретарю Нике Глен. На первый взгляд это совершенно «слепой» список, который невозможно ни датировать, ни расшифровать. Однако накопленные современным ахматоведением сведения о творческой биографии Ахматовой конца 1950-х – первой половины 1960-х гг. дают возможность вписать записку в контекст событий. В работе проводится и обосновывается датировка текста, раскрывается содержание пунктов списка поручений, включая нелегальную передачу за границу «Поэмы без героя» для публикации ее в американском альманахе «Воздушные пути». Записка отчасти показывает круг московских друзей Ахматовой начала 1960-х гг. и позволяет понять сферу ее забот, проблем и интересов этого времени.

Статья посвящена анализу ресторанного локуса в художественной прозе русских эмигрантов восточной ветви о Шанхае. Рестораны, бары, кабаре и кабаки были характерной чертой городской среды Шанхая, которую эмигрантам предстояло ментально и художественно освоить. Рассмотрены произведения следующих авторов: Э. Магарам, С. Алымов, В. Рамбаев, А. Петров, Г. Кочуров, Н. Н. Иваницкий, А. Ненцинский, Я. Лович, П. Северный, Н. И. Ильина. Рестораны в рассмотренных текстах – увеселительные заведения эпохи джаза с соответствующей атмосферой, в которой практически не упоминается еда, но особенно выделяются алкоголь, агрессивная музыка и бесстыдный танец. Это локус порока, распутства, опьянения и жестоких драк. В одних произведениях губительный ресторанный локус противопоставлен тихому семейному дому. В других герой, чтобы спасти себя, должен покинуть не только ресторан, но и сам Шанхай и искать свое место за его пределами в большом мире. Ресторанный разгул отражает свойственную Шанхаю жажду сильных впечатлений и максимально энергичных действий, и оба локуса вызывают у авторов неприятие.

Аналитика позволяет говорить о наличии в пушкинском романе «двух Татьян». Характер юной сентиментально-романтической Лариной фактически не совместим с ее же идеальным христианским образом в 8-й главе. В своем открытии нового для русской жизни социопсихотипа женщины Тургенев опирается на описание юной Татьяны. Как и Пушкин, он рассматривает героиню в сцеплении с героем. В изображении мужских типов Иван Сергеевич также использует психологические открытия Лермонтова. Новаторство заключается в том, что «тургеневская девушка» представлена автором как синоним «лишнего», а затем «нового» человека. Только во взаимодополняющей парности раскрывается семантика их ментальности и определяемая ею бессознательная жизненная стратегия. И то и другое описывается Тургеневым в аспекте психопатологии и метафизического трагического конфликта «передовых» героев с законами Вселенной / Природы / Бога. Отсюда деградация бытовой повседневности, постепенное искажение облика героев, а также устойчивость мотивов «несчастья», «вины», «наказания», «бездны» и однотипные негативные финалы их судеб.

Объектом данного исследования являются компаративные и суперлативные конструкции, передающие отношения неравенства (дифференциальности). Отношения неравенства устанавливаются между сравниваемыми компонентами на основании их различия в проявлении градуируемого признака. Рассматриваются структурные и семантические особенности конструкций на материале родственных алтайского и хакасского языков. Основной стратегией выражения компаративной семантики в изучаемых языках является оформление стандарта сравнения аблативом и послеложной группой. Для передачи суперлативной семантики используются конструкции с частицей эҥ / иң ‘самый’, маркирующей параметр сравнения.

Статья посвящена анализу структуры концепта ГЕНИЙ и его английского эквивалента GENIUS при их репрезентации в русском фильме «Свободная энергия Теслы» и в американском фильме «Пираты Силиконовой долины». Структура концепта ГЕНИЙ / GENIUS сопоставляется в трех аспектах: 1) структура концептов, реконструированная на основе концептуального пространства фильмов на фоне общеязыковой структуры тех же концептов; 2) визуальная репрезентация концептов на фоне вербальной репрезентации в поликодовом тексте; 3) русский концепт ГЕНИЙ на фоне английского GENIUS. В результате установлено, что, несмотря на различия в исходной общеязыковой структуре концептов (так, концепт GENIUS включает большее количество сегментов, соответствующих сферам человеческой деятельности), механизмы трансформации концепта при его переходе в концептуальное пространство поликодового текста являются сходными.

Настоящая статья посвящена проблеме определения границы между языковыми и неязыковыми средствами письма. Первые обычно изучаются в графике или графемике – лингвистических дисциплинах, вторые относятся к ведению параграфемики или метаграфемики как раздела паралингвистики. На место границы между средствами графики и параграфемики влияют многие факторы, в том числе понимание сущности и состава графики, сущности и состава параграфемики, решение вопроса об отношении письма к языку. Оказывается, что граница между графическими и параграфемными средствами письма размыта и составляет большую область, включающую знаки пунктуации и другие вспомогательные знаки письма.

В дискурсе современных когнитивных исследований понятие семиотического совершенства выходит за рамки мифа о языке Адама. В статье предложен альтернативный (по отношению к мистикам Ренессанса) взгляд на эту проблему. Объект анализа – система представлений о совершенном языке в текстах славяноязычных авторов XX–XXI вв. (Ч. Милоша, О. Токарчук, С. Лема и др.). Новизна работы определяется пониманием семиотического совершенства, где оптимальность знаковой системы противопоставлена абсолютной репрезентации. Язык Адама рассматривается как теоретический конструкт, созданный методом моделирования возможных объектов. Анализ критериев его репрезентативного «совершенства» (отсутствие «семиотического порога» между языком и миром, одновариантное замещение референта и др.) позволяет сделать вывод о языке Адама как «лингвистическом нонсенсе», противоречащем развитию форм человеческого мышления и культуры как таковой. Напротив, параметры репрезентативной «недостаточности» естественных языков, оборачиваются доказательством их семиотического совершенства. Среди показателей семиотической оптимальности – вероятностная природа языка, его креативный потенциал, дополнительность вербальных и невербальных систем, феномен «расширенного сознания». Идеал знаковой репрезентации не утрачен после Вавилона: история культуры есть история совершенствования инструментов языка.

На пересечении лингвистики, лингвофилософии и теорий литературы в настоящее время формируется особое направление, которое можно назвать прагматикой художественных дискурсов, включающее в себя изучение лингвопрагматических параметров дискурсов прозы, поэзии, драмы, театра, кино, перформанса, песни и т. д. Данная статья посвящена предыстории и современному состоянию прагматических подходов к поэтическому дискурсу. В течение ХХ в. складывались теории художественного дискурса, намечающие перспективу лингвопрагматического подхода к поэтическому тексту, т. е. подхода, при котором поэтическое высказывание рассматривается как действие, осуществляемое при помощи слов. Приводится экскурс в четыре национальных традиции поэтической прагматики: русскую (В. Н. Волошинов, Ю. С. Степанов и др.), французскую (Э. Бенвенист), немецкую (М. Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер) и англо-американскую (Дж. Сёрль, Т. Ван Дейк и др.). Отмечаются точки пересечения литературоведческого и лингвистического анализа прагматики поэтического дискурса.

В дискурсе слова получают актуальный смысл, иногда очень далекий от буквального и радикально отличный от суммы внеконтекстных значений лексических единиц. Поэтому прагматическое исследование выходит за рамки стандартных семантики, лексикологии и грамматики. Огромный вклад в становление лингвистической прагматики как научной дисциплины сделал выдающийся российский филолог Юрий Сергеевич Степанов (1930–2012). Его идеи, связанные с индивидуальными чертами и эпистемическими основами дискурса, опередили свое время и получили широкое распространение в современной теории языка, в философии языка, в контрастивном анализе и в практических разработках в области «прагматической инженерии».

На материале повести-рассказа М. А. Булгакова «Морфий» и других произведений писателя, а также текста сценария С. Бодрова-мл. и экранизации А. О. Балабанова показываются способы адаптации специфических черт кинопоэтики Булгакова в экранных нарративах. Рассматривается, как внутренняя структура дискурса записей в «Морфии» апеллирует к намеренным элементам визуализации, анализируются конкретные приемы сценарной и кинематографической версий репрезентации кинометафор в прозе писателя. Расхождения между литературным источником, сценарием и кинофильмом исследуются в границах проблемы межсемиотического перевода, демонстрируется, как киноверсия Балабанова предлагает зрителю финальную стадию трансформации элементов кинооптики.

Анализируется динамика поджанра портретного интервью с актером, связанного с развитием жанра интервью в целом, а также с устранением советских идеологических установок. Описаны ведущие конститутивные признаки данного поджанра: двойная коммуникативная направленность, интенциональная структура, конвенциональная сторона текстов интервью. Установлено, что основными вариантами описываемого поджанра в советский период явились интервью-монолог, интервью-рассказ, а ведущими тактиками обоснования необходимости интервью ‒ демонстрация повода, делегирование зрителю / читателю права задавать вопросы актеру. Определено, что «кристаллизующая» модификация жанра интервью с актером складывается постепенно, не ранее чем к концу 1980-х гг.

Рассматривается один из способов реализации креативного потенциала языковой личности – пародийный текст. На материале литературных пародий Л. Филатова на Р. Рождественского, Е. Евтушенко и Ю. Левитанского выявляются виды пародийных текстов и языковые средства их создания. Анализ показал, что Л. Филатов использует два вида пародийных текстов: «классический» стихотворный, представляющий собой самостоятельное произведение, и эпитекст – прозаическую пародию в виде предтекстового комментария к основной пародии в стихах. Пародии Л. Филатова отражают тонкий анализ языка и стиля произведений пародируемых поэтов, а также ироническую оценку их черт характера.

В статье отражен начальный этап составления словника проекта лексикографического описания корпуса русских неологизмов первой трети ХХ в. Словарь русского языка под редакцией Н. С. Державина (1929–1937) охарактеризован как один из источников словника проекта. Выявлены особенности контекстуального компонента издания, который был значительно обновлен за счет привлечения новой поэзии 20–30-х гг. ХХ в. Произведен качественный и количественный анализ состава цитат двух выпусков. Установлено, что основными новыми источниками поэтических цитат словаря являются произведения Демьяна Бедного и Владимира Маяковского; выявлен круг других авторов новых поэтических цитат. На материале девяти выпусков словаря проанализированы основные функции поэтической цитаты: оправдать включение нового слова или значения, показать принадлежность слова к современному языку, отразить авторское новообразование, фиксируемое с помощью компонента толкования «встретилось у…», отразить обновление образного строя языка. Установлено, что новая цитата часто является маркером нового слова, нового значения, изменения семантики, процесса актуализации словоупотребления.

Анализируется образное представление чувства любви, привязанности, обожания метафорическими значениями, которые развиваются у русских глаголов движения и отображают все этапы в становлении и прерывании любовных отношений: от ухаживаний (ходить, бегать за кем-л., крутить/ся, кружить/ся, вертеться, преследовать и пр.) до развода / разрыва отношений (разбежаться, разойтись, уйти, сбежать, увести жену / мужа и др.).

Глаголы движения в метафорических эмотивных значениях - это в существенной мере специфический способ языкового представления эмоционального состояния и эмоционального отношения любви для русской картины мира.

В настоящем исследовании рассматриваются два сценария, отображенных метафорически: 1) добиваться внимания, ответного чувства от объекта своей страсти / любви, постоянно находясь рядом, преследуя, не давая проходу этому самому объекту и демонстрируя таким образом свои чувства, и 2) завершать любовные / матримониальные отношения.

Сложность и вариативность аксиологического содержания этих лексических единиц обусловлена многовекторностью эмоционально-оценочной интерпретации ситуации.

Оценки разных интерпретаторов в существенной мере зависят от стереотипных представлений социума о том, кто за кем, когда и каким образом должен / может ухаживать, т. е. проявлять чувство любви / страсти к объекту своего обожания.

Рассмотрена проиллюстрированная в заглавии синтаксическая модель, которая характеризуется в «Русской грамматике» как фразеологизированная реализация сложноподчиненного предложения нерасчлененной структуры с неориентированной анафорической местоименной связью. Модель имеет контаминированный характер, в силу чего однозначное отнесение ее к какому-либо из стандартных таксонов структурно-семантической классификации невозможно. Рассмотрена структура модели (ее ближайшее системное окружение, роль слов что и то и др.). Обоснована трактовка модели как экспрессивного средства интерпретирующего синтаксиса, развившегося на почве СПП, но оторвавшегося от нее и превратившегося фактически в модель простого предложения. Выявлены две разновидности модели: с операцией отождествления и с операцией установления соответствия. В первой разновидности элемент то имеет местоименный характер, в то время как во второй этот характер ослаблен и тот же элемент ближе к частице. Проанализирована семантика модели, в которой выделены элементы гиперболизации, метонимизации и метафоризации. Разновидности модели обладают безусловным интерпретационным потенциалом, который опирается на гиперболизацию, обеспечиваемую обобщенно-уступительной составляющей конструкции. В разновидности с операцией установления соответствия интерпретирующий потенциал конструкции усиливается возможным наличием метонимического переноса, во второй - возможным наличием метафоризации. В целом конструкция представляет собой одно из ярких фразеологизированных средств интерпретирующего синтаксиса.

Рассматриваются ключевые подходы к изучению феномена обонятельного восприятия, зависящие от позиции интерпретатора. Несмотря на неодинаковые «точки отсчета» различных областей знаний, изучающих обонятельную перцепцию, имеется значительная доля пересечений, позволяющих объяснить сложную природу обонятельных впечатлений и особенности перцептивнокогнитивной деятельности в целом. Автором представлен аналитический обзор научных работ, посвященных изучению запаха как биологического и семиотического феномена, изложены различные филологические подходы к исследованию одоро-ольфакторного фрагмента словаря, определены перспективные проблемные области интерпретации обонятельной перцепции, требующие лингвистической разработки.

В октябре 2024 г. в Новосибирском государственном педагогическом университете состоялись ежегодные Филологические чтения «Интерпре-тационный потенциал языковой системы и творческая активность говоря-щего». Центральной темой конференции стала фигура интерпретатора в парадигме современной филологической науки.

Юрий Николаевич Чумаков (1922–2015) более всего известен своими работами о Пушкине, Тютчеве, об онегинской традиции в русской поэзии. Научные его интересы, однако, далеко выходили за рамки русской литературы XIX в. В 2010 г. вышла в свет его последняя книга «В сторону лирического сюжета» (М., 2010). После напечатания эта книга продолжала жить в его сознании, и в его рабочей тетради, которая была у него всегда под рукой (а таких тетрадей до нас дошло более двадцати, не говоря уже о записных книжках), появились записи, которые являются ее спонтанным продолжением.

Именно эту тетрадь 2012–2014 гг. мы и решились опубликовать. В ней, кроме стиховедческих и философских фрагментов на излюбленные автором темы типа: часть и целое, единораздельность, точка, распространяющаяся на всё и т. д., читатель найдет заметки о прозе И. Бунина, лирике Б. Пастернака, мемуарные и стихотворные наброски.